Том 10. Завещание Инки - [25]

«Гаучо» ступили на причал. И тут у обоих офицеров автоматически сработал рефлекс всякого военного, срабатывающий при приближении старшего по чину: они отдали честь одному из «гаучо», которого посчитали переодетым полковником Глотино.

— Доброе утро! — тепло и как-то очень по-домашнему поздоровался с ними доктор Моргенштерн (а именно его и спутали офицеры со своим начальником). Это приветствие, а особенно тон, которым оно было сказано, прозвучало настолько дико для уха военного человека, что офицеры несколько опешили. Но увидев, как второй «гаучо» приложил средний и указательный пальцы правой ладони, сложенные вместе, к полям своей войлочной шапочки, подумали, что, пожалуй, насчет конспирации они предположили верно, военная косточка ведь вот все равно дала о себе знать в этом характерном жесте.

— Сегодня прекрасная погода, не правда ли, сеньоры? — светским тоном начал разговор приват-доцент, он же «полковник» в глазах капитана и лейтенанта.

— Да, вы, как всегда правы, господин полковник, — ответил ему капитан. — Позвольте узнать: вы планируете здесь задержаться?

— Еще не знаю, но это вполне вероятно.

— Прикажете подготовить вам квартиру?

— Нет, нет, что вы? Какие могут быть приказы?

— Понял, — сказал капитан и многозначительно кивнул «полковнику» — дескать, он в курсе дела, законы конспирации соблюдает, — а потом добавил, понизив голос: — Но квартира все равно будет предоставлена в ваше распоряжение.

— Прекрасно, — ответил приват-доцент. — В таком случае, я займу ее.

— Разрешите сопровождать вас до крепости Санта-Фе, господин полковник?

— С удовольствием разрешаю. Только почему вы называете меня полковником?

— Мы можем называть вас как угодно — как прикажете! Независимо от того, выполняете ли вы в Санта-Фе секретную миссию или прибыли с официальной, но негласной инспекционной проверкой.

— Какая секретная миссия? Какая проверка? Бог с вами! Я вообще не военный, а ученый, доктор зоологии, и моя фамилия Моргенштерн, а прибыл я в Аргентину из Германии.

— Позвольте узнать: как нам называть сеньора, который прибыл вместе с вами?

— Это Фриц Кизеветтер, мой слуга, он родом из Штралау на Руммельсбургском озере. Это тоже в Германии.

— То есть вы оба выступаете здесь в качестве «иностранцев»? О, как это удачно придумано! Иностранцам в Аргентине всегда доверяли почему-то больше, чем соотечественникам. Ну что ж, как иностранцев мы просто обязаны проводить вас до крепости, и, самое главное, это ни у кого не вызовет ни малейших подозрений на ваш счет.

Крепость Санта-Фе была возведена еще во времена испанских конкистадоров. Фасад ее украшали романтичные балкончики — в точности такие же, как где-нибудь в Севилье, и все же в целом здание производило мрачное впечатление — толстые стены, все окна забраны тяжелыми решетками. Присмотревшись к окнам повнимательнее, можно было заметить, что из-за решеток выглядывают изможденные, обросшие бородами и длинными спутанными волосами лица. Перед входом в крепость стояли часовые.

Доктор тихо сказал своему слуге:

— Похоже, эта крепость одновременно является и тюрьмой. То есть здесь держат в заключении разбойников и воров, по-латыни «экспиляторов», или «бультуриосов». Неужели и нас они тоже приняли за нарушителей закона?

— Не думаю, — ответил ему Фриц. — Судя по тому, как нас встречали, у них в отношении нас вполне приличные намерения, хотя не худо было бы на всякий случай все же узнать, какие именно.

Солдаты у входа в крепость отдали им честь. Пройдя через узкий, вытянутый внутренний двор, немцы в сопровождении капитана поднялись по лестнице, идущей вдоль внешней стороны стены, вошли в здание. Здесь капитан подвел их к открытой двери, за которой была небольшая комната. Подобная комната, на военном жаргоне, «цыганка», есть почти в каждом гарнизоне в Южной Америке, предназначена она для приема важных гостей, поэтому обставлена с претензией на роскошь, правда, как правило, довольно неуклюжей претензией, но все же на фоне казарменного быта выглядит даже уютно. У порога «цыганки» старший лейтенант почтительно распрощался с «полковником». А капитан сказал:

— Господин майор, комендант крепости, сегодня находится в Паране [29], так что обязанности коменданта временно исполняет ваш покорный слуга. Что прикажете, господин полковник? Ой, прошу прощения, господин доктор?

— Приказов не будет, но у меня есть одна небольшая просьба к вам: не могли бы вы узнать: где остановился иербатеро, которого называют «Отец-Ягуар», прибывший в Санта-Фе вчера или позавчера?

— А он прибыл сюда по морю?

— Да, из Буэнос-Айреса.

— Узнать это не составит большого труда. Надеюсь, что смогу доложить вам об этом иербатеро уже через полчаса.

И он вышел, а в комнату вошел унтер-офицер с подносом в руках. На подносе были мясо, фрукты и бутылка бордо, популярного на берегах Ла-Платы, как ни одно другое вино на свете. Все это унтер-офицер быстро и услужливо расставил на небольшом столике.

— Должен признать, герр доктор, — философски заметил Фриц Кизеветтер, — аргентинские офицеры кое-что смыслят в радостях жизни.

И наполнил до краев бокалы. После чего оба «гаучо» с аппетитом поели, не забывая отдавать должное вину. Глядя на эту трапезу, унтер-офицер, прислуживавший им как официант, стал сильно подозревать, что второй маленький человек, принимавший все услуги как должное, конечно же, вовсе никакой не слуга, а тоже какой-то важный военный чин, только еще более, чем полковник, засекретившийся, из чего он сделал вывод, что очередной военный переворот в стране произойдет уже совсем скоро.