Том 10. Стерильно чистые убийства - [107]

— Весьма погано, — заключил я. — Покуда лишь повторили то, что говорили вчера вечером в баре.

— С сожалением подозреваю, что это все, — заявил он. — Минуточку! Есть еще кое-что. Когда я полюбопытствовал, что за секрет, она сказала, мол, скоро я все узнаю и, может быть, стану участником еще одного торжества. И это действительно все. Больше она не сказала ни слова.

— Вы уверены?

— Уверен. — Он принялся быстро накладывать ложечкой сахар в чашку. — Еще что-нибудь, лейтенант?

— Почему Джуди злилась на вас вчера вечером?

— Потому что идея целиком принадлежала мне. Виноваты, конечно, вы. До чертиков перепугали меня в баре. Я как будто уже услыхал звон наручников! — Он закрыл глаза, внезапно глотнул кофе и яростно передернулся. — Я не говорил вам, что ненавижу сахар?

— В чем состояла ваша идея?

— В том, чтобы она угостила вас у себя дома ужи ном вперемежку с сексом. Во-первых, мне дьявольски долго пришлось ее уговаривать. А в итоге она опять получила по морде! — Он резко сморщился. — Я кое-что повидал на своем веку, лейтенант, но у этой девочки есть фантазия.

— Вот теперь, думаю, все, — подытожил я.

— Вы уходите, лейтенант?

— Сию минуту, — подтвердил я.

— Прекрасно! Не возражаете, если я выпью ваш кофе? Какой-то гад навалил в мою чашку сахару.

— Сахар — источник энергии, — сказал я.

— Без шуток? — Его физиономия просветлела на миг. — Ну тогда, если не возражаете, положите, пожалуйста, в свою чашку немножко и сыпьте столько, сколько…

Я поспешил выйти, пока не опрокинул кофе ему на голову. Время близилось к часу, я остановился перекусить и, не думая о последствиях, отважно съел сандвич со стейком. Полез в бумажник, чтобы оплатить счет, и увидел там скомканный клочок бумаги. Тот самый, о котором начисто позабыл, — химические формулы, не имеющий смысла фрагмент. Тогда я направился в городскую больницу повидаться с доком Мэрфи, и его верная, как робинзонова Пятница, медсестра сообщила, что он чем-то занят в другом месте, но скоро вернется и при желании я могу обождать. Так что я стал с нетерпением ждать у него в кабинете, и всего через каких-нибудь сорок минут он в конце концов возвратился.

— Знаете что? — сказал я, когда он вошел в комнату. — Меня это волнует.

— В сексуальном плане? — язвительно уточнил он.

— Ваш вид в белом халате, — пояснил я. — Вы словно вышли прямо из четвертой серии фильма ужасов.

Он прищелкнул каблуками и коротко поклонился.

— Разрешите представиться, меня зовут доктор Франкенштейн. Искренне сожалею, что преобразил вас не столь успешно, как остальных своих монстров. Уверяю вас, произошло это чисто случайно. Именно в тот момент, когда я собирался запихнуть в черепную коробку мозги, они выскользнули у меня из рук, и я нечаянно наступил на них, ловя скользких маленьких чертенят!

— Вы даром теряете время, служа третьеразрядным врачишкой, — с восторгом заметил я. — А ведь, как следует потрудившись, сумели бы стать артистом десятого разряда.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил он. — Или попросту в каждое полнолуние испытываете необъяснимое желание срочно мчаться ко мне и осыпать оскорблениями?

Я вытащил из кармана бумажку и подал ему.

— Можете найти тут какой-нибудь смысл?

Он изучал ее несколько секунд и протянул обратно.

— Нет. А он есть?

— Не знаю, — сказал я. — Вообще не увидели никакого смысла?

— Возьмите мальчишку, который первый год изучает химию, велите взять с полки справочник, — терпеливо излагал он, — и позвольте развлечься, выписывая оттуда формулы в произвольном порядке. Получится примерно то, что тут нацарапано.

— А ЛСД там не упоминается?

— Просто куча бессмысленных символов, — фыркнул он.

— Взгляните еще раз, — вежливо попросил я. — Пожалуйста!

Он скорбно застонал и выхватил клочок у меня из рук. Я смиренно ждал, а он разглядывал бумажку так, словно где-то средь символов красовалось изображение пышнотелой обнаженной блондинки.

— Ладно, — вздохнул он наконец. — Полагаю, это шутка?

— Что?

— Может, я сам умом тронулся, допуская подобное предположение, — раздраженно пожал он плечами. — Единственное, что можно выделить из абсолютно бессмысленного контекста, — медицинское обозначение смерти.

— И что?

— А то, что, если желаете поиграть в игрушки и посмотреть на подобную чертовщину как на шараду, в конце концов из одной строчки получится символ смерти. Выкиньте из этой строчки каждый второй символ, и выйдет следующее: «Вода, воздух и спирт равняется смерти». — Он сунул мне бумажку.

— Вода, воздух и спирт? — пробормотал я.

— Не спрашивайте меня, что это значит, — рявкнул он.

— Шампанское? — несмело предположил я.

Сатанинские брови взлетели вверх.

— Шампанское равняется смерти? На ваш извращенный взгляд, Эл, тут есть смысл?

— Может быть, — сказал я. — Ведь нельзя же обратно закупорить бутылку шампанского, правда?

— Правда, — подтвердил он. — Пробка сразу же снова вылетит.

— Но ведь можно же через пробку впрыснуть нечто в бутылку с помощью шприца, правда?

— Никогда не пробовал, — ухмыльнулся он. — Предпочитаю старомодные способы обольщения, однако вы наверняка смогли бы.

— Нечто достаточно сильное, чтобы на несколько часов вывести двух человек из строя, и такое, чтобы в организме впоследствии не оставалось никакого следа. Тогда можно убить их часа через четыре после приема этой дьявольской смеси, а аутопсия пройдет часов через восемь-девять после смерти.