Том 1. Стихотворения, 1908–1917 - [72]

Как, дескать, по-хорошему,

Без лишнего стеснения,

 – Не дай господь – насилия! –

По чистой справедливости

С крестьянами – помещиков,

С рабочими – заводчиков

Как-либо примирить,

Так, чтоб одним досталося

И у других осталося,

Чтоб нареканий не было

От черни околпаченной,

Наипаче ж от господ, –

Пока вы так стараетесь,

Пока вы распинаетесь,

Попы, купцы, господчики,

Помещики, заводчики,

Все ироды, кому,

По божью попущению,

Верней – по нашей глупости,

Покорной нашей тупости,

Досель жилося весело,

Вольготно на Руси,

Они не ждут – готовятся,

Они не остановятся,

Хо-хо, ни перед чем!

За то, что не умели вы,

За то, что не хотели вы

Напрячь свои все силушки

Да так на богатеев всех

Налечь, прижать их так,

Чтоб им дыханья не было,

Чтоб затрещали косточки,

Чтоб жирная да толстая

Кишка их сразу лопнула,

Чтоб больше им, кабалыцикам,

Захватчикам, нахвалыцикам,

Податься было некуда,

Чтоб был им тут капут;

За то, что сплоховали вы,

За то, что дело начали,

Да дела не доделали,

Его по вашей милости,

Опять собравшись с силами,

Оставшись воротилами,

Как были, миллионщики

Доделают по-своему:

Еще, вишь, ими кровушки

Народной мало пролито

В проклятой, злыми гадами

Для их несметных прибылей

Затеянной войне;

Еще, вишь, недостаточно

Чужих полей засеяно

Крестами надмогильными;

Еще, вишь, мало пущено

По белу свету маяться

Калек и вдов-сирот;

Еще им, вишь ты, кажется,

Что мало ими нажито,

Что мало мы обобраны,

Не все еще лишилися

Последних животов;

Душа у них тревожится.

Им, аспидам, неможется,

Им непременно хочется

Дорваться до последнего,

Чтоб опосля войны,

Пустивши всех нас по миру,

Им было бы удобнее,

Голодных, обессиленных,

Прибрать нас всех к рукам.

Солдатушки-ребятушки,

Три года воевали вы,

Три года вас мытарили,

Гоняли на убой, –

Но, видно, мало прежнего;

Еще вы повоюете,

Еще вы погорюете,

Еще беды натерпитесь,

На смерть пойдете верную –

Во здравие захватчиков,

Во славу их мошны!

Вы, братцы, други милые,

Родимые ребятушки,

Народные солдатушки

Да люд мастеровой,

Очнитеся, одумайтесь

Да к совести прислушайтесь.

Раскиньте головой!

Очнитеся, опомнитесь,

Не выдайте, голубчики,

Себя и нас не выдайте

Извечным нашим ворогам,

Грабителям-насильникам,

Мирским всем захребетникам.

Сестер и братьев вспомните,

Старуху мать родимую

И старого отца!

Единым горем вскормлены,

Единой волей спаяны,

Своею силой гордые,

В своем решенье твердые,

Ряды сомкнувши стройные.

Железные, спокойные,

За наше дело общее,

За наше дело правое,

За долю всенародную

Постойте до конца!

Писал сие послание –

Подтянутой губернии,

Уезда Терпигорева,

Пустопорожней волости,

А той деревни Босовой

Мужик Яким Нагой.

XIV

Богачи везде шныряли,

Даром часу не теряли, –

Разослав своих послов,

Не жалели сладких слов.

На Дону от них посольство

Бьет челом за хлебосольство:

«Ой вы, бравые донцы,

Боевые молодцы!

Окажите вы нам дружбу,

Сослужите вы нам службу,

Помогите сбить рога

У проклятого врага,

У немытой, черной голи,

Что кричит: земли и воли!

День упустим – не вернем.

Голь наглеет с каждым днем.

Не поставьте ей преграды, –

Сами ж будете не рады!»

   Отвечала старшина:

   «Ваша голь хотя страшна,

   Нам своя страшнее вдвое.

   Но правленье войсксвог

   Все ж в руках у нас пока.

   Ладно: будут вам войска!»

Атаманская нагайка

Басня

   Товарищ дорогой,

   Согнись дугой,

Подставь покорно спину:

Так подобает «гражданину»,

   Стоящему за «временную власть».

   Хлебнув свободы всласть,

   Остепенись маленько:

Освобожденье ты отпраздновал раненько.

Нет, милый, нам с тобой свобода не с руки.

   Обидно – не обидно,

   А по всему, брат, видно,

Что путь для нас один: в казачьи батраки.

   Теперь смекай-ка:

   Жила-была нагайка.

   Не говоря про старину,

   Совсем недавно

   Нагайка славно

   Стегала спину не одну.

На царский зов она всегда неслась охотно,

Чтоб вольный дух унять в народных бунтарях,

   Зато самой при всех царях

   Жилося ей весьма вольготно,

   Не то чтоб, скажем, там какому батраку

             Аль мужику,

   Спадающему с тела

   У своего куриного надела.

Но вот мы дожили до радостной зари:

   Верх взяли бунтари!

   Свалив грабительскую шайку,

Почал народ судьбу устраивать свою

И голытьбу сзывать в единую семью.

   Да позабыл, вишь… про нагайку!

   Нагайка ж исстари «вольна»,

И волю понимать способна лишь она.

Свободой новой ей мозгов не затуманить,

И вправе потому она «дуван дуванить»,

   Судить нас, бедных, и рядить,

   То-бишь – «порядок наводить».

   Что ж? Это дело ей не внове!

   Но… все ль нагайки наготове,

   Чтоб двинуться в поход

   На трудовой народ?

Не атаман ли тут толкует с атаманом,

Как войско с толку сбить предательским обманом,

«Казацкой вольностью» и мусором «свобод»?

   Казаки, грустная моя побаска эта

Ужель останется без братского ответа?

Казаки, вам пора, пора глаза открыть:

Кто подбивает вас на Каинову прыть?

   Родные братья наши,

Вы не разделите с богатым общей чаши.

   У трудового казака

Ввек не поднимется на бедный люд рука.

XV

«Что нам в пользу – то и гоже.

А попы ведь сила тоже! –

Порешили богачи. –

Две пудовые свечи,

Аналойчик да икона

Да духовная персона…

„От Матфея“ там „глава“…

Про смирение слова…

Раз писанье – значит, свято,

Люди ж верили когда-то…

Так попробуем теперь…»

Богачи стучатся в дверь

К архипастырю Андрею,

Из Уфы архиерею:

«Архиерей наш, архиерей,