Том 1. Стихотворения 1904-1916 - [2]

Так же внезапно написан «Чертик», походя на быстрый пожар пластов молчания. Желание «умно», а не заумно понять слово привело к гибели художественного отношения к слову. Привожу это как предостережение.

Законы времени, обещание найти которые было написано мною на березе (в селе Бурмакине, Ярославской губернии) при известии о Цусиме, собирались 10 лет.

Блестящим успехом было предсказание, сделанное на несколько лет раньше, о крушении государства в 1917 году. Конечно, этого мало, чтобы обратить на них внимание ученого мира.

Заклинаю художников будущего вести точные дневники своего духа: смотреть на себя как на небо и вести точные записи восхода и захода звезд своего духа. В этой области у человечества есть лишь один дневник Марии Башкирцевой – и больше ничего. Эта духовная нищета знаний о небе внутреннем – самая яркая черная Фраунгоферова черта современного человечества.

Закон кратных отношений во времени струны человечества мыслим для войн, но его нельзя построить для мелкого ручья времени отдельной жизни – отсутствуют опорные точки, нет дневников.

В последнее время перешел к числовому письму, как художник числа вечной головы вселенной, так, как я ее вижу, и оттуда, откуда ее вижу. Это искусство, развивающееся из клочков современных наук, как и обыкновенная живопись, доступно каждому и осуждено поглотить естественные науки.

Я ясно замечаю в себе спицы повторного колеса и работаю над дневником, чтобы поймать в сети закон возврата этих спиц.

В желании ввести заумный язык в разумное поле вижу приход старой спицы моего колеса. Как жалко, что об этих спицах повтора жизни я могу говорить только намеками слов.

Но, может быть, скоро мое положение изменится.

Стихотворения 1904–1916

«Странник, ты видел…» >*

  Странник, ты видел,

Как конь иногда,

Замученный, дико оком поводя,

На тихую поверхность вод голубых

Пену ронял?

Ты знаешь, что кони

В страдании и муках

Пеною плачут? Слез у них нет.

Странник, взгляни вон на то облако,

Чернеющее, с разорванными краями,

Одно на лазури небес.

Знай – это земля уронила

На лазурные воды небес

В миг страдания, – миг падения под ярмом судьбы,

Ту пену уронила,

В миг, когда проклятье с уст кротких

Дерзко сорваться готово…

  Так говорил седовласый араб,

На камне – ровеснике мира – сидя

И посохом ручья тревожа многоструйный бег.

<1904>

«На ветке…» >*

На ветке

Сидели птица гнева

И птица любви.

И опустилась на ветку

Птица спокойствия.

И с клекотом

Поднялась птица гнева.

А за ней поднялась птица

Любви.

<1905–1906>

«Мирооси данник звездный…» >*

Мирооси данник звездный,

Я омчусь, как колесо,

Пролетая в миг над бездной,

Задевая краем бездны,

Я учусь словесо.

1907

Гробатая явь >*

– Будрое дитя, мови:

Когда будешь червивым мешком,

Мешком туго завязанным,

Полным до краев?

– Буду любимцем звезд!

Буду, балуя, править

Звездной конницей

Сполохо гривой.

Поклонимся, в знак внимания,

До пояса

Будрому дитяти.

1907

«Познал я числа…» >*

Познал я числа,

Узнал я жизнь.

Я лесть без смысла,

Я песнь немизн.

Былеликий, сны – копыта…

Милый диким бег в забытое…

Зори – лица,

Ночи – темя.

Я веселия божницы…

Улетающее стремя…

1907

«В умных лесах правей Лесовой…» >*

В умных лесах правей Лесовой,

В милых водах силен Водяной,

В домах честен Домовой,

А в народе – Славяной.

Так зыбит-снует молва,

С нею, славень, славен я!

1907

«Тебе поем, Родун!..» >*

  Тебе поем, Родун!

  Тебе поем, Бывун!

  Тебе поем, Радуя!

Научи нас, Лесовой,

Разучи нас волхвовой

В звездном лесе не теряться,

Звездной тайны не бояться.

  Тебе поем, Ведун!

  Тебе поем, Седун!

  Тебе поем, Владун!

1907

«Я ведал: ненарекаемость Возничего…» >*

Я ведал:

    ненарекаемость Возничего,

    неизбытность Полевичего,

    ненасытность Огневичего,

    нерассыпность Водяничего,

    неувядаемость Девичьего. Я ведал.

Мировик >*

И Мировичий – дух надзвездный зазвездал,

И синим лоном неба он обитаем, последний и одинокий.

Мирес иных изведал жажду, конины с солью я отведал,

Иных новин победы жажду.

Мирийные целины просек оралом звездным,

Разгреб за валом бездны мировинные целины.

1907

«Быльняк зорецветный…» >*

Быльняк зорецветный

На далеве лет

Возрос на берегу реки.

Струйна река моей тоски!

Зыбкий, вивкий, перевивкий,

Зыбкий в листьях жизни марев,

Стопу по степу изливкий.

1907

«И в быви будь меняя на избытость…» >*

И в быви будь меняя на избытость,

Стоглазое, стоустое

Хребет ярит, щетинит и горбатит

Стобывное бусло.

1907

«Старуха-веруха за тайной сидит…» >*

Старуха-веруха за тайной сидит.

Радуха-родуха на ветке вопит.

За далями златом падал туман.

За явями высился дальний курган.

1907

Инири >*

Время валом смелых дел –

Берегиня милины.

Если край инее задел, –

Вспыхнут гневным инири.

Кто понять иное смел,

Ну, пойди в чужой удел!..

1907

«Небистели, небистели…» >*

Небистели, небистели,

Озарив красу любин,

В нас стонали любистели,

Хохотали каждый ин.

Их нежные, милые личики

Сменялись вершиной кудрей.

Из уст их струилися клиники:

«Смотрите, живите бодрей!»

1907

«Мизинич миг…» >*

Мизинич миг,

Скользнув средь двух часов,

Мне создал поцелуйный лик

И крик страстей и стыд оков.

Его, лаская, отпустил.

О нем я память сохранил,

О мальчике кудрявом, –

И в час работ

И в час забавы

О нем я нежно вспоминаю

И, ласкою отменной провожая,

Зову, прошу:

Будь гостем дорогим!

1907

«Времянин я…»