Том 1. Рассказы, фельетоны, памфлеты, 1901–1908 - [10]

Замысел произведения, судя по всему, вызревал у Гашека постепенно. Еще в России он говорил о своем намерении создать «военный роман» об австро-венгерском солдате, прошедшем путь от военной службы в роли «живой мишени» до красноармейца. Прямое отношение к творческой истории романа имеет, конечно, и повесть «Бравый солдат Швейк в плену», созданная в России. Известно также, что летом 1917 года Гашек хотел написать пьесу о том, как Швейк собирается вступить в чехословацкие добровольческие части (предполагалось, что пьеса будет сыграна в любительском исполнении в одном из чехословацких полков). Все это звенья и фрагменты, по сути дела, одного, постепенно развивавшегося творческого замысла, за осуществление которого Гашек принялся теперь с такой энергией. Чтобы полнее сосредоточиться на романе, он даже переселился вместе с женой из Праги в небольшой городок Липнице. Впрочем, он не оставляет и работы над рассказами и фельетонами. Сатирические выступления Гашека на злободневные политические темы составляют неотъемлемую часть чешской революционной сатиры этих лет (некоторые из его фельетонов и сатирических полемик публиковались непосредственно в газете компартии «Руде право»). Гашек разоблачает в них социальную политику чехословацкого буржуазного правительства, правых лидеров социал-демократии, клевету на Советскую Россию («Заметки», «Что бы я посоветовал коммунистам, если бы был редактором правительственного органа», «Идиллия винного погребка», «Генуэзская конференция», «Народни листы» и др.). Но главным его занятием стала работа над «Швейком».

«Похождения бравого солдата Швейка» долго вынашивались автором. Этим отчасти и объясняется, что роман был написан в поразительно сжатые сроки. Комическая эпопея, насчитывающая около сорока авторских листов, или, иными словами, более семисот книжных страниц, была создана всего за год и девять месяцев. При этом Гашек писал сразу набело, почти без правки. Сохранились воспоминания о том, как рождались первые страницы романа. Гашек сочинял их в присутствии своего друга Франты Сауэра. Работа продвигалась так быстро, что порой у автора «уставала рука», и тогда за перо брался Сауэр, а Гашек диктовал.

Как и в «Истории партии умеренного прогресса», основой повествования Гашеку служили иногда конкретные впечатления от реальных событий и происшествий — в данном случае связанные с его пребыванием в австрийской армии. Часть романа напоминает своего рода пародийную историю воинской части, с которой Гашек держал путь на фронт. Порой сохранены и подлинные имена. Некоторые эпизоды, вероятно, были когда-то схвачены писателем «с натуры» и сохранились в его цепкой памяти. Но весь этот материал, конечно, подвергся большой творческой переработке. Роман вырос в целую комическую эпопею, поражающую как широтой и емкостью изображения социально-политических процессов, так и особой народной атмосферой юмора и сатиры.

Гашек, кажется, сумел сделать то, что обычно удается лишь коллективу. «Похождения бравого солдата Швейка» во многом напоминают народную эпику. Если присмотреться, то перед нами как бы даже не одно, а множество произведений, связанных воедино. Помимо главного потока повествования в романе более полутора сот вставных рассказов (подавляющую часть их рассказывает Швейк). Каждый из них, по сути дела, не что иное, как предельно сжатая комическая новелла со своим сюжетом и неожиданной развязкой. Практически любой из рассказов мог бы быть развернут в самостоятельное, более пространное повествование. Эти вставные новеллы — своего рода произведения в произведении, которые нанизаны, иногда целыми гроздьями, на основной сюжет романа, вставлены в монологи и диалоги героев. Невольно приходят на память «Сказки тысячи и одной ночи», сказания о Ходже Насреддине, цикл повествований о Тиле Уленшпигеле, «Декамерон» Боккаччо и т. д. Однако почти каждое из таких произведений представляет собой целый свод сказаний, которые накапливались в течение длительного времени, иногда даже на протяжении веков. Отбирались и оттачивались истории и сюжеты. Не одно поколение принимало участие в этой творческой деятельности. Даже в тех случаях, когда речь идет о произведениях подобного рода, созданных писателями (Боккаччо, Шарль де Костер), авторы обычно использовали большой фонд источников, имеющих свою историю и традицию. Гашек, как это ни удивительно, всю работу от начала и до конца выполнил один. Тщетно было бы искать конкретные фольклорные или литературные источники его сюжетов или образа Швейка. Их практически не существует, хотя роман и наполнен атмосферой народного смеха. Какая же нужна была напряженная работа мысли и воображения, какая степень интенсивности творческого процесса, какая способность вжиться в стихию народного юмора, чтобы создать эту комическую эпопею, которая выдерживает сравнение не только с выдающимися сатирическими произведениями мировой литературы, но и с лучшими анонимными творениями мирового фольклора!

Ярчайшая сатира на милитаризм, на полицейско-бюрократический строй, на паразитическую социальную систему была подготовлена всем предшествующим жизненным и творческим опытом писателя. Неистощимый запас жизненных наблюдений, вынесенных, в частности, из австро-венгерской армии, был осмыслен теперь в свете новых, революционных убеждений, в свете понимания классовой природы империалистической войны, антагонизма низов и верхов. Отсюда могучая сила отрицания, заключенная в эпопее Гашека. Отсюда и бурлескность повествования. Главное в художественной структуре романа — конфронтация норм поведения, внушаемых верхами, и представлений низов, выворачивающих официально предписанную мораль наизнанку.