Том 1. На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы. - [44]

— Истинная правда. Ее организовали белые, вскоре после развязывания войны. Наши астронавты достигли своей цели, но, столкнувшись с проблемой гравитации, быстро вернулись. У нас остались их фильмы, или скорее фрагменты, которые сохранились со времен возрождения — они сейчас, правда, в неважном состоянии. Кроме того, в библиотеке университета хранится рассказ об этом путешествии, написанный начальником той экспедиции, Бруи. Они привезли на Марс несколько образчиков земных животных, которые не выжили. Впрочем, какие-то их скелеты, если не ошибаюсь, все же удалось спасти. Вы найдете их в виде муляжей в отделе палеобиологии.

Тут уже Бернар, в свою очередь, пожелал узнать детали эволюции жизни на Марсе. Цер заявил, что это — вне его компетенции.

— Вам лучше поговорить с Вли, нашим ведущим специалистом. Насколько я знаю, ему и самому не терпится с вами пообщаться, чтобы сравнить геологию Земли и Марса.

Глава 3. Во фруктовых садах города

Облокотившись на перила балкона, Сиг мурлыкал какой-то старый напев из скандинавского фольклора и блуждал взглядом по подземному миру. Расположившиеся на другом конце балкона Луи и Элен о чем-то непринужденно болтали. Растянувшийся на диване Поль курил свою трубку, пытаясь читать учебник по марсианской физике. Рэй, в поисках сенсационных снимков, отправился на экскурсию: марсиане обеспечили его своим материалом для цветных фото. Бернар объяснял Ингрид результаты своей встречи с Вли.

— Судя по журналу экспедиции, фильмам и скелетам, марсиане высадились на Земле в начале среднего эоцена. В фильме есть кадры, на которых запечатлено стадо резвящихся диноцератов, которое привело бы в восторг всех палеонтологов мира. Мне разрешили взять с собой копию всех фрагментов и книги. На Земле это произведет оглушительную сенсацию! А видела бы ты их коллекцию ископаемых! Жизнь проходила на Марсе практически теми же путями, что и у нас, но не в точности. К примеру, у них никогда не было непарнокопытных — лошадей, носорогов. Но зато у них были хоботные, которые у нас вымерли на стадии мастодонта. Чудеса, да и только! В их музеях можно бродить вечно!

Он буквально сиял от счастья.

— Ах, Ингрид! Как же прекрасна и восхитительна жизнь, подарившая мне такую радость! Но я веду себя эгоистично. Полагаю, вам с братом тоже должна представиться возможность узнать что-либо новое.

— Разумеется! Пусть даже это и будет всего лишь синтез альбуминоидов… Но снаружи так хорошо, да и этот свет совсем не режет глаза. Я бы не прочь прогуляться по фруктовым садам. Сходим?

— Хм… Да как-то работы — по горло… — пошутил он.

Лифт быстро доставил их вниз. На улице они сразу же наткнулись на небольшую группку желтых марсиан, суетливых и улыбающихся. Благодаря той борьбе, которую земляне вели против черных, исконных врагов, они были здесь очень популярными. Чуть отойдя от дороги, они попали в тень фруктовых деревьев сада. Землю покрывал густой мох. Несколько ярких бабочек, муравьев и птичек — единственные выжившие здесь представители фауны — оживляли пейзаж своей хрупкой и грациозной жизнью.

Они расположились у небольшого ручья. Ингрид расстегнула сандалии и опустила ноги в воду. Она долго сидела так с задумчивым видом, не произнося ни слова. Бернар, лежа на спине, курил огромную трубку. Он ощущал себя счастливым, но с трудом справлялся с внутренним перевозбуждением, которое приводило его к самым смелым гипотезам, плодам его визита к Вли. В его мозгу крутились десятки мыслей, мало-помалу выстраиваясь в гармоничное целое. Он все еще был там, внешне совершенно безмятежный, но в душе ликующий от того, что ему представился шанс узнать все это. Постепенно, убаюкиваемый трепетанием бегущей воды, легким плеском, который производила Ингрид, перебирая голыми ступнями, успокоился и он, предавшись воспоминаниям… Письмо Поля, отлет, появление Ингрид… Мысль о ней вновь пробудила в нем беспокойство: он знал, что любит ее, но вот любит ли его она? Ему, быстро находившему единственно верные решения в борьбе с материей, удавалось познать окружающих его людей лишь после продолжительных размышлений, осмотрительных бесед и долгого привыкания. Естественно, он знал, что Ингрид приятна его компания, что она любит шутить и спорить с ним, обмениваться мыслями. И он глубоко ценил эту дружбу. Но знал он и то, что если признается ей в своей любви, то это выйдет как-нибудь резко и неуклюже, и что если он будет отвергнут, то уже никогда не посмеет посмотреть ей прямо в лицо. Этот панический страх оказаться смешным был его недостатком, недостатком, который не раз и не два мешал ему на Земле. Кроме того, ему казалось, что в их отношениях есть нечто деликатное и уникальное, нечто такое, что никоим образом не следует марать.

— Да здесь просто Эдем какой-то, — произнесла вдруг она. — Рай, из которого выгнали наших прародителей…

Невероятно, но факт: от протестантского образования она сохранила влияние Библии, что позволяло ей разбавлять свою речь античными метафорами и параболами, звучавшими из ее уст как-то свежо и молодо. Бернар поднялся, подхватил с земли спелый и тяжелый плод.