Том 1. Книги 1 и 2 - [201]

Через три дня, 10 сентября, армия Ричарда вошла в разрушенную Яффу. Слава Ричарда достигла зенита. И наоборот, тревожно было в лагере Салах ад-Дина. Баха ад-Дин пишет: «Мы все были ранены, кто в тело, кто в сердце». Султан отступил в Рамлу прикрывая направление на Иерусалим. Когда он захотел вместе с этим оборонять и Аскалон, ключевой порт, связывавший Египет с Палестиной, эмиры ему возразили: «Если ты хочешь оборонять Аскалон, будь в городе сам или пошли одного из сыновей. После того, что стало с защитниками Акры, никто из нас там не справится». Пришлось Салах ад-Дину отдать приказ разрушить Аскалон, «невесту Сирии». Салах ад-Дин продолжал проводить тактику «выжженной земли».

Яффа была сильно разрушена, поэтому крестоносцы разбили лагерь возле оливковых рощ вне ее стен. Наконец-то после мучений похода и боев войска могли отдохнуть в почти райской обстановке осеннего изобилия овощей и фруктов. Ричард послал в разведку на галере в сторону Аскалона Жофруа де Лузиньяна, которому предстояло владеть им после завоевания. Вернувшись, Жофруа доложил, что мусульмане усиленно разрушают город. Военный совет, собранный Ричардом, вопреки его желанию немедленно идти на Аскалон, высказался большинством голосов за поход на Иерусалим. Было принято компромиссное решение: прежде всего восстановить укрепления Яффы, а потом уже предпринимать дальнейшие действия. Ричард, видимо, еще не раскрыл свои намерения относительно Египта.

Пока войска восстанавливали укрепления, кораблями из Акры прибыли женщины, которые, как говорит Амбруаз, «промышляли ремеслом сладострастия и позора». Скучая, Ричард неоднократно выезжал с разъездами в разведку, совмещая ее с соколиной охотой. 29 сентября, столкнувшись с превосходящими силами мусульман, Ричард чуть было не попал в плен. Его спас самоотверженный поступок рыцаря из свиты Гийома де Прео, который, увидев короля под угрозой пленения, закричал: «Я — король!» — и дал себя схватить и увезти.

В первой половине октября Ричард отправился в Акру за оставшимися там солдатами и возвратился, забрав с собой Беренгарию и Иоанну. Очевидно, он посчитал, что женщинам будет безопаснее при армии, чем в Акре.

Вновь начались переговоры с Салах ад-Дином. Для ведения переговоров Ричард отправляет Онфруа де Торона, хорошо знавшего арабский язык. Баха ад-Дин так обрисовывает позиции сторон. Ричард предложил: «Мусульмане и франки смертельно истекают кровью, страна полностью разрушена, имущество и жизни приносятся в жертву обеими сторонами. Пришло время прекратить это. Спорные пункты — Иерусалим, Святой Крест и страна. Иерусалим для нас — предмет поклонения, который мы не можем отдать, даже если бы остался только один из нас. Страна отсюда и до той стороны Иордана должна быть передана нам. Крест, который для вас только кусок дерева, не имеющий ценности, для нас — предмет огромной важности. Если вы все это отдадите нам, мы сможем установить мир и отдохнуть от этого бесконечного труда». Салах ад-Дин ответил: «Иерусалим столько же ваш, как и наш. В действительности для нас он даже еще более свят, чем для вас, так как он — место, из которого наш пророк вознесся на небеса и где будет собрана наша община ко дню Страшного суда. Нельзя представить, что мы можем от него отказаться. Кроме того, страна была первоначально нашей, в то время как вы — ее захватчики и только благодаря слабости живших здесь в то время [во время Первого крестового похода] мусульман смогли ее завоевать. Что касается Креста, владение им — значительное преимущество в наших руках, и он не может быть отдан, кроме как в обмен на что-либо, имеющее выдающееся значение для ислама».

Ричард соединял в себе талант полководца и политика. Если верный, но мало осведомленный о переговорах солдат Амбруаз считал, что Ричард ведет переговоры не вовремя, неумело и постоянно поддается на вражеские хитрости, то Баха ад-Дин, человек из ближайшего окружения Салах ад-Дина, непосредственно участвовавший в них, был совершенно другого мнения. Он считал, что Ричард ведет переговоры изворотливо, искусно и жестко. Ричард вносил противоречивые предложения и постоянно их менял, он великолепно умел создавать двусмысленности и проволочки. «Один Бог мог уберечь мусульман от его коварства. Никогда судьба не посылала нам такого хитрого и дерзкого врага», — вспоминал Баха ад-Дин. Султан вновь назначил своим представителем брата аль-Адила. Задачей Ричарда было попытаться внести раскол в отношения между Салах ад-Дином и эмирами, а также между султаном и аль-Адилом. Ричард предложил аль-Адилу выдать за него замуж сестру Иоанну, с тем чтобы Салах ад-Дин отдал брату во владение Иерусалим и Палестина стала бы страной двух религий. Салах ад-Дин на предложение ответил неожиданным согласием, и теперь уже отступать пришлось Ричарду. Он рассказал, что Иоанна с возмущением отказалась выходить за мусульманина, вот если бы аль-Адил перешел в христианство, все было бы в порядке. Позже имело место совсем уже фантастическое предложение Ричарда выдать за аль-Адила племянницу, Алиенору Бретонскую. Есть глухие сведения источников о ссоре между аль-Адилом и старшим сыном султана аль-Афдалом, о недовольстве Салах ад-Дина братом, о боязни, что, женившись на Иоанне, тот с помощью Ричарда провозгласит себя независимым владетелем. Тем не менее явного раскола в рядах противника Ричард не добился.