Том 1. Авиация превращений - [47]

Оставьте меня и дайте спокойно смотреть — на зеленые деревья.

Тогда, быть может, покой наполнит мою душу.

Тогда, быть может, проснется моя душа,

И я проснусь, и во мне забьется интенсивная жизнь.

2 августа 1937

«Человек берёт косу…»

Человек берёт косу

Я хочу его спросить:

Что ты делаешь в лесу?

Я траву хочу косить

Отвечает мне косарь

Закрывая правый глаз

И в глазу его фонарь

В тот же миг уже погас.

Ты бы шляпу снял мужик,

Говорю ему, а он

Отвечает: Это шик,

Я ведь франт со всех сторон.

Но такое франтовство

Непонятно никому

Это просто баловство, —

Обращаюсь я к нему.

Нет, сказал он, не скажите,

Я сказал бы, что не так

Вы хоть руки мне свяжите,

Отрубите мне кулак,

Сквозь лицо проденьте нитку,

Суньте ноги под кибитку

Распорите мне живот

Я скажу тогда: ну вот

Вы меня распотрошили,

Рот верёвками зашили

Но кричу я вам в лицо:

Вы подлец и вы яйцо!

Я:

Удивляюсь вашей речи,

Где ответ на мой вопрос?

Вы молчите, только в плечи

Глухо прячите свой нос.

Вы молчите словно пень,

Вам ответить просто лень.

Ваша дерзкая усмешка

Не пристала вам к лицу

Вы глупы как сыроежка.

О, поверте подлецу!

Он:

Я бы рад молчать веками

И дробить бы лбом гранит.

Кто искусными руками

Жизнь до гроба сохранит?

Кто холодною косой

По моим скользит ногам?

Я голодный, я босой

Мимо вас иду к богам.

По дороге вверх бегущей

Я к богам иду с мечом.

Вот и ангел стерегущий

Заградил мне путь плечом.

Стой! — гремит его приказ

Ты в дверях стоишь как раз.

Дальше рай — сады блаженства

Чтобы в рай тебе войти,

Ты достигни совершенства,

Иль назад повороти.

Я задумался: Ну что же,

Если путь мой в райский сад

Преграждён Тобой, о Боже —

Я пойду тогда назад.

Стой! воскликнул ангел грозный

Ты мне чушь не бормочи

Бог слетит к тебе серьёзный

Вынет райские ключи

Хлопнет ими по балкону

И отвесив по поклону

Во все стороны вселенной,

Улетит домой нетленный.

А потом примчится снова

С вихрем звёзд и тучей птиц

И как бури неба слово

Вдруг на землю рухнет ниц.

Дрогнет мир. Померкнет свет

И тебя исчезнет след.

Тут я поднял страшный вой:

О небесный часовой

Мысль твоя течёт обратно

Как ручей бегущий в гору,

Мне безумцу непонятно

Моему не ясно взору

Моему не близко уху

Слушать неба смутный гла<с>.

Пропусти меня как муху

Через двери в рай как раз.

Ангел молча улыбнулся,

Поднял камень из-под ног,

Осторожно оглянулся,

Вдруг рукою размахнулся

И пустил мне камень в бок.

Этот камень был по счастью бестелесный,

Потому что этот камень был небесный.

2 августа 1937

«Я плавно думать не могу…»

Я плавно думать не могу

Мешает страх

Он прорезает мысль мою

Как лучь

В минуту по́ два, по́ три раза

Он сводит судоргой моё сознание

Я ничего теперь не делаю

И только мучаюсь душой.

Вот грянул дождь,

Остановилось время,

Часы беспомощно стучат

Расти трава, тебе не надо время.

Дух Божий говори, Тебе не надо слов.

Цветок папируса, твоё спокойствие прекрасно

И я хочу спокойным быть, но всё напрасно.

Детское Село, 12 августа 1937

«Мы — это люди…»

Мы — это люди

Вы — это боги

Наши деревни

Ваши дороги

Детское Село, 12 августа 1937

«Желанье сладостных забав…»

Желанье сладостных забав

меня преследует.

Я прочь бегу, но бег мой слаб,

мне сапоги не впору.

Бегу по гладкой мостовой,

но тяжело, как будто лезу в гору.

Желанье сладостных забав

меня преследует.

Я прочь бегу, но бег мой слаб,

я часто, часто отдыхаю,

потом ложусь на мостовой

и быстро, быстро засыпаю.

Желанье сладостных забав

меня во сне преследует

Я прочь бегу, но бег мой слаб.

О да! Быстрей бежать мне следует,

но лень как ласковая тень

мне все движенья сковывает.

И я ложусь. И меркнет день,

и ночь мне мысли стягивает.

И снова сладостных забав

желанье жгучее несётся.

Я прочь бегу, бегу всю ночь,

пока над миром первый солнца луч взовьётся.

И сон во мне кнутом свистит,

и мыслей вихри ветром воют…

А я с открытыми глазами

встречаю утро.

13 августа <1937>

«Я видел: медленные веки…»

Я видел: медленные веки

Она лениво подняла

И взглядом ласковые реки

Она лениво обвела

<после 13 августа 1937>

«Я руку протянул. И крикнул…»

Глоб:

Я руку протянул. И крикнул:

вот потеха!

Стоял тут некогда собор.

а нынче — веха!

А тут когда-то был пустырь,

а нынче — школа.

А там когда-то монастырь

Святителя Николы,

А ныне только сад фруктовый

качает сочные плоды

да храм Святителя Николы

стоит в саду без головы.

Селлей:

Молчи, молчи, безумный Глоб!

Не то пущу тебе я пулю в лоб.

Довольно выть. И горю есть предел.

Но ты не прав. Напрасно ноешь.

Ты жизни ходы проглядел.

Ты сам себе могилу роешь.

Глоб:

Какие жизни ходы,

Селлей, Селлей?

Нам не открыть закон природы,

Селлей, Селлей!

Пройдет с годами увлеченье,

устанет ум,

Селлей, Селлей!

Забудет мир свое ученье

и сладость дум,

Селлей, Селлей!

Селлей:

Молчи, несносное созданье,

Унылых мыслей философ.

Хотя бы раз в твое сознанье

проник ли жизни мощный зов?

после 13 авг. 1937

«Деды жили, деды знали…»

Деды жили, деды знали

Как им жить и как им быть

Мы же внуки всё забыли

Мы плывём, не зная куда нам плыть.

Деды строили заборы

Разводили скот и птиц

Деды были инженеры

Своих задумчивых и гордых лиц.

Мы же дедов наших внуки

Сильно двинулись вперед

Верим только лишь науке,

А наука, всегда почти, врёт.

Врёт проклятая наука,

Что бессмертья людям нет.

Врёт! И в том моя порука,

Что науке скоро капут.

Потому что нет науки,

А бессмертье людям есть

Я видал такие знаки.

Я слыхал такую весть.