Толстой-Американец - [100]
Допускаем, что изначальный вариант очерка, созданного безутешным экзальтированным отцом, был деликатно отредактирован М. Н. Лихониным (1802–1864) — поэтом, критиком и переводчиком, который подготовил московский двухтомник к печати и снабдил его собственным «Предисловием переводчика» (с. LXIX–LXXV).
На страницах жизнеописания графини Сарры Фёдоровны Толстой обнаруживается и ряд ценных, отсутствующих в прочих источниках, материалов для биографии нашего героя.
Девица гр<афиня> С<арра> Толстая родилась 1820 года, августа 20 числа, от гр<афа> Толстого, известного в обществе под именем Американца, и от цыганки Дуняши, вовсе неизвестной <…>. Как ангел-утешитель, явилась Сарра на белый свет; живыми восторгами приветствовали новорожденную малютку. Ах! но и это солнце счастия и радости взошло в чёрной туче — вёщей туче будущего злополучия!
Сарра родилась под тяжким бременем ужасных болезненных припадков. Ангел бытия, ангел разрушения оспоривали возгоревшуюся искру жизни над колыбелью новорожденной. Все старания были истощены; все усилия, средства человеческие употреблены были, чтобы удержать гостью, как будто порывающуюся к небесной отчизне. Восторжествовал ангел жизни; но, о, слепота гордости человеческой! — приписали искусству то, что только было неисповедимым определением судьбы неисповедимой!
Около года неумолкно трепетало родительское сердце; между страха и надежды вырастал, однако ж, милый цветок. Родители ожили; Сарре исполнился год; она наслаждалась полным здоровьем.
Со второго года рождения, как отняли Сарру от груди, всё ещё наслаждалась она тем же полным здоровьем. От первого младенчества до отроческого возраста получила самое суровое телесное воспитание, была до восьми лет жива и замечательной ловкости; но как телесное, так, в особенности, умственное развитие было самое раннее. Без малейшего принуждения, по шестому году, она писала, говорила по-французски и по-немецки; на девятом году присовокупила и английский язык. Она имела особенную способность к языкоучению; девяти лет знала грамматики помянутых трёх языков совершенно. В сём же нежном возрасте уже она обращала на себя внимание в отношении искусной игры на фортепиано; в последние же годы жизни своей была в душе музыкантша, в полном смысле сего слова. Любила также страстно живопись, хотя в сём искусстве и не успела, по болезненному состоянию своего юношеского возраста, сделать замечательных успехов. В сём же периоде жизни обогатила она память свою сведениями в географии, истории и арифметике; впоследствии она имела непреоборимое отвращение к наукам положительным: она жила в мире фантазии!
С исхода десятого года уже признаки ужасной болезни тяготели над ней. Страсть к наукам не угасла, но занятия прерываемы были ужасными головными болями и болями в груди. С сих нежных лет детства уже она являла примечательное, можно сказать героическое терпение в страданиях — христианскую покорность воле Того, Который посылал ей жестокие сии испытания. В летах же более зрелых она часто говорила, что страдания телесные возвышают, очищают душу: она глубоко была проникнута сим высоким чувством.
По двенадцатому году надо было потешить милого ребёнка: отец должен был купить ей полное собрание творений Вальтера Скотта: это был друг её отрочества, и до конца жизни сохранила она к сему знаменитому писателю замечательную, можно сказать, горячность. Она его впоследствии не просто читала, но изучала. В разных переездах несколько волюмов В. Скотта были в числе походной её библиотеки.
С каждым годом быстро развивались её умственные способности; потребности души увеличивались — увеличивалась и библиотека. Из немецких писателей: Шиллер, Гёте, Гердер, Шлегель, Новалис, Уланд, Тик, Гёльти, Фосс, Кёрнер, собрание песен миннезингеров и многие другие; из англичан: Байрон, Томас Мур и поэты новой английской школы питали её поэтическую, пламенную душу, восторженную фантазию. С сей поры уже запала искра божественного огня в душу юную по летам, но зрелую по полным ощущениям. Сарра ещё не писала, но уже была поэт. <…>
14-ти лет в первый раз душа, преисполненная поэтических восторгов, излилась на бумагу в стихах. И впоследствии музыка, в особенности же стихотворство, составляли единственное утешение и занятие страждущей Сарры. Рисование, живопись были также сладким её развлечением.
Мудрено определить, кто был ею предпочитаемый поэт двух наций: насытясь чтением одного, она с жадностию бралась за другого, и меж тем как она перелетала от восторга к восторгу, время летело быстро — проходил целый день. Протекали годы — Сарра страдала и утопала в океане сладких мечтаний, меж тем как неумолимая смерть точила уже лезвие своё!
Странно: как ускользнул у Сарры язык русский, столь богатый, столь удовлетворительный для поэтической души; но он ускользнул. Она одну только зиму занималась им; впоследствии болезнь и путешествие за границу помешали ей продолжать сие занятие. Она только и знала стихотворения Жуковского — утешалась ими, а больше всего прельщалась его переводами, часто сверяя их с подлинниками: немецким и английским.
Вниманию читателей предлагается научно-художественная биография Ольги Калашниковой — дворовой девки помещиков Пушкиных, которой выпало стать «крепостной любовью» нашего прославленного стихотворца и матерью его ребёнка. Роман столичного барина и «чёрной крестьянки» начался в псковском сельце Михайловском во время ссылки Александра Пушкина, на иной лад продолжился в дни знаменитой «болдинской осени», завершился же он и вовсе своеобычно. За долгие годы общения поэт вкупе со своей избранницей (которая превратилась в дворянку и титулярную советницу) создали самобытный жизненный текст, где романтические порывы соседствуют с пошлыми прозаизмами, блаженство с горестью, а добродетель с пороком.
Вниманию читателей предлагается научно-художественное жизнеописание Арины Родионовны Яковлевой (Матвеевой; 1758–1828) — прославленной «мамушки» и «подруги» Александра Пушкина. Эта крепостная старуха беззаветно любила своего «ангела Александра Сергеевича» — а поэт не только отвечал ей взаимностью, но и воспел няню во многих произведениях. Почитали Арину Родионовну и пушкинские знакомцы: князь П. А. Вяземский, барон А. А. Дельвиг, А. П. Керн, H. М. Языков и другие. Её имя фигурирует и в ряде мемуаров того неповторимого времени.
Пленительный образ княгини Марии Николаевны Волконской (урожденной Раевской; 1805–1863) — легендарной «русской женщины», дочери героя Наполеоновских войн и жены декабриста, последовавшей за осужденным супругом в Сибирь, — запечатлен в русской и зарубежной поэзии, прозе и мемуаристике, в живописи, драматургии и кино, в трудах историков, публицистов и литературоведов. Общественная мысль в течение полутора веков трактовала Волконскую преимущественно как «декабристку». В действительности же идеалы княгини имели мало общего с теорией и практикой «первенцев свободы»; Волконская избрала собственный путь, а «декабризм» был лишь неизбежным фоном ее удивительной биографии.Вниманию читателей предлагается первое в отечественной историографии подробное жизнеописание М. Н. Волконской.
Среди многочисленных публикаций, посвященных адмиралу Вильгельму Канарису, книга немецкого историка К. Х. Абсхагена выделяется попыткой понять и объективно воспроизвести личность и образ жизни руководителя военной разведки вермахта и одновременно видного участника немецкого Сопротивления.Книга вводит в обширный круг общения руководителя абвера, приоткрывает малоизвестные страницы истории Европы 30—40-х годов двадцатого века.
Книга подготовлена по инициативе и при содействии Фонда ветеранов внешней разведки и состоит из интервью бывших сотрудников советской разведки, проживающих в Украине. Жизненный и профессиональный опыт этих, когда-то засекреченных людей, их рассказы о своей работе, о тех непростых, часто очень опасных ситуациях, в которых им приходилось бывать, добывая ценнейшую информацию для своей страны, интересны не только специалистам, но и широкому кругу читателей. Многие события и факты, приведенные в книге, публикуются впервые.Автор книги — украинский журналист Иван Бессмертный.
Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.