Толпа, массы, политика - [2]

Данная работа выполнена благодаря поддержке Российского гуманитарного научного фонда.

Глава первая. Невежество толпы и ее просвещение

Трактовка масс в античности и Возрождении

Народные массы, толпа существуют с тех пор, как существует общество, хотя и по разному структурированными. Уже мыслители древности стремились так или иначе осознать этот факт, дать свое толкование роли масс в обществе. Солон, проведший свои знаменитые реформы в IV в. до н. э., писал, что каждый отдельно взятый афинянин — хитрая лиса, но когда они вместе собираются на собрание, то представляют собой стадо баранов. И Геродот, и Фукидид оперировали такими понятиями, как «многие», «масса», говорили об их «самонадеянности», «невежестве», «наглости». Сократ также придерживался такой характеристики, но считал при этом, что большинство людей можно обучить, что любой раб способен к постижению самых абстрактных понятий. И лишь ненависть к людям вызывает ненависть и недоверие к логическим доказательствам. Иными словами, Сократ связывает нравственность с отношением к обучению, с готовностью обучаться. Он оценивает античную демократию как безнравственную форму политической власти именно потому, что она не желает воспринимать знания, не понимает, сколь мало знают массы. Самокритичность выступает у него не только как мудрость, но и как возможность улучшения политической жизни государства.

Для Платона основная масса населения — это человеческое стадо, с которым не очень-то и стоит общаться. Демос, толпа, чернь вульгарны, душевный склад их крайне примитивен, это сильный зверь, который наделен достаточной телесной силой, чтобы выполнять тяжелую физическую работу. Трактуя массу как человеческое стадо, Платон и искусство политического управления приравнивает к умению усмирять такое стадо. Политик подобен пастуху и его собаке, они не должны причинять овцам зла, обращаться с ними слишком сурово, они просто презирают их как низшие существа. Он не приемлет, противостоит представлениям античной демократии, согласно которым народ допускается к политической жизни, государственному управлению. Только наиболее мудрые мужи, т. е. аристократия, согласно его представлениям могут выполнять государственные функции. Разделение труда выступает у Платона основным принципом построения государства. Земледельцы и ремесленники, составляющие основную массу населения, должны быть благоразумными. Их добродетель — умеренность, послушание правителям, добросовестное выполнение своих обязанностей. Для Платона демократия предстает как осуществленная власть толпы, а тирания — как наихудшая форма государственного правления, ибо это беззаконная власть, основанная на поддержке масс. Приветствуя народного вождя как борца за свободу, массы сами оказываются порабощенными этим тираном. Платон исходит из того, что всех людей объединяет коллективное начало, и это начало всегда выше индивида и его интересов.

Взгляды Аристотеля по этим вопросам в основном совпадают со взглядами Платона. У него все люди, занимающиеся трудом, просто любой деятельностью по добыванию денег, выступают, подобно рабам, придатком государства. Это разделение заложено самой природой, согласно которой одни свободны, другие — рабы. К тому же это справедливо, ибо рабы, по Аристотелю, не обладают рассудком. В то же время он трактует массы как нормальное явление политической жизни, считает, что массы, толпа, более того, массовая история сопутствует процессам политических изменений. Как и Платон, под демократией Аристотель понимает охлократию, т. е. власть толпы. А при помощи демагогов народ можно свести до уровня охласа. Известно, что Аристотель различал три хорошие и три дурные формы управления. К хорошим он относит монархию, аристократию и «политию» — смешение олигархии и демократии. К дурным он относит тиранию, чистую олигархию и крайнюю демократию.

Политические взгляды, отражавшие отношение к массам в древнем Риме, нашли свое выражение в известном лозунге: «Черни — хлеба и зрелищ», популярность которого не пропала и в наши дни. Цицерон воспринимал «новые толпы» как отбросы общества, считая их невежественными, глупыми, суеверными, поведение их рабским, к тому же они поддерживают демагогов. Об этом же говорил и Тацит.

Несколько иное отношение к толпе было у мыслителей эпохи Возрождения. По-прежнему толпа оценивается как невежественная. Этим объясняется ее приверженность к ярости, глупости, лени, неизменным привычкам. Например, Пико Делла Мирандола так пишет об этом: «Что такое плебс? Это некий полип, т. е. переменчивое и безголовое животное». Далее — «Глупость толпы и ее общественные бесчинства очень тяжки, ибо посреди ленивого плебса трудно и слишком тяжко сберечь размеренный порядок жизни, украшенность, покой и сладостный досуг». Народу и толпе свойственно всегда заблуждаться и ничего не знать. При этом он ссылается на Аристотеля, говорившего, что ложь часто выглядит правдоподобнее истины.

Но, в отличии от мыслителей античности, гуманисты Возрождения, говоря о толпе, имели в виду не только простой люд, не сословное деление, а людей невежественных, принадлежащих к любому сословию. Все это проанализировано в книге Л. Баткина «Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления». Речь идет о противопоставлении невежественных мудрым, о тех, кто чужд, говоря словами Баткина, словесности и философии, кто пренебрежительно относится к ученым людям, к тем, кто освоил культуру, кто, по выражению Пико, «живет с плебсом вне шатра авгура», о людях греховных. У Петрарки, Бруни толпа включает в себя и монахов, и университетских схоластов, и надменных богачей. Так итальянский гуманист Гуарино пишет: «Я уже не говорю о людях средних и низших, но какого ты укажешь мне государя, какого короля, какого императора, которого ты не поставил бы в число мужланов и варваров из-за невежества в словесности?…» Боккаччо также противопоставляет плебейской толпе ученых людей. У него плебс состоит из трех категорий: первая — это «некоторые безумцы, которые возымели наглость и развязанность крикливо высказываться против всего… Эти люди усматривают высшее благо в кутежах и вожделениях, в ленном досуге… они силятся хулить бдения ученых мужей…». Вторые — это те, кто прежде чем увидеть двери школы и услышать имена философов, уже считают самого себя философом. Они слывут «учеными среди черни», рассуждают на собраниях, нахватавшись кое-чего и цитируя авторов, которых они не читали. Третьи — некоторые люди, облаченные в тоги, заметные по золотым пряжкам и почти королевским украшениям… «они говорят, что поэты малоблагоразумны, ибо, занимаясь поэзией, тратят время, которое могли бы употребить бы на дела, приносящие богатства».