Толпа героев XVIII века - [106]

Всем было известно, что именно Мавра Шувалова после возвращения двора с охоты всякий раз ставила в церкви свечку, если тайный супруг императрицы Елизаветы Алексей Разумовский, обычно буйный во хмелю, не побил Петра Шувалова. А «побитие» это бывало часто – видно, угодливая физиономия Петра Ивановича сама просилась на оплеуху. И Разумовский удержаться не мог… Но Шуваловы терпели… А как же иначе! Так было и потом. Когда в 1761 году к власти пришел Петр III, Шувалов, к этому времени уже смертельно больной, но не утративший жажды славы, денег и власти, сумел найти общий язык с новым государем и получил вожделенный чин генерал-фельдмаршала.

В 1749 году власти Алексея Разумовского пришел конец. У Елизаветы появился новый, юный фаворит, и – какая удача! – он оказался двоюродным братом Петра и Александра, Иваном Ивановичем Шуваловым. С этого момента Петр и Александр, пользуясь фавором кузена, стали быстро шагать вверх по служебной лестнице. В 1750-е годы Петр Шувалов стал одним из самых влиятельных и сказочно богатых людей своего времени. К тому же он обладал полной информацией обо всем – его младший брат Александр долгие годы был начальником Тайной канцелярии. Он имел репутацию мрачного кнутобойца. К тому же был он, так скажем, не особенно красив от природы, да еще, застудив в сыскных подвалах лицевой нерв, приобрел престранный тик лица. Этот тик устрашал окружающих и вводил в панику беременных женщин, боявшихся, что, поглядев на страшного главу тайной полиции, они могут испортить свое еще не родившееся дитя.

Было бы наивным уверять читателя, что на пути к вершине власти и почестям Петр Шувалов пользовался исключительно честными методами и не топтал своих противников, соперников и недругов. Как писал его биограф Д.Бантыш-Каменский, он «употреблял все средства, чтобы достигнуть предположенной цели». Шувалов болел всеми типичными звездными болезнями выскочки и нувориша. При дворе любезный, ласковый, тихий, с гибкой спиной, он преображался, как только оказывался за пределами дворца: властен, груб, нетерпелив, злопамятен, словом, обычный хам, да еще похожий на индюка – настолько он раздувался от спеси и любви к самому себе. Как и многие люди его типа, он никогда не мог утолить жажду богатств, наград и почестей. Современник писал о нем, что Шувалов «возбуждает зависть в дому и в своем образе жизни: он всегда покрыт бриллиантами, как Могол, и окружен свитою из конюхов, адъютантов и ординарцев».

Показная бурная деятельность и особенно писание десятков проектов об улучшении разных сфер жизни – все это, как отмечал современник, «доставляло графу Петру случай прославлять себя и приобретать своего рода бессмертие посредством медалей, надписей, статуй и т. п. Во всей Европе, кажется, нет лица, которое было бы изображаемо и столь часто, и столь разными способами… У него мания заставлять писать с себя портреты и делать с себя бюсты». Впрочем, Шувалов был не чужд прекрасному, будь то картина, скульптура или прелестная женщина, словом, как писал он сам, с радостью «глазами и сердцем приносил жертву красоте».

Дом Шувалова на Мойке отличался невероятной роскошью. Тут было все: золото, серебро, богатые ткани, редкие картины. Проникнуть туда просителю было нелегко, но возможно. Для этого нужно было попасть на прием к… фавориту, доверенному любимцу Шувалова, его генерал-адъютанту Михаилу Яковлеву, который во всем копировал манеру своего напыщенного господина. И хотя за глаза все презирали это ничтожество, оказывавшего Шувалову «нежные услуги», но подобострастно гнули перед ним спину.

Вместе с тем в характере, личности Петра Шувалова были такие черты, которые позволяли людям прощать ему и хамство, и спесь. Среди пышного праздничного застолья он мог вдруг увлечься беседой со скромным артиллерийским поручиком, которого специально посадил возле себя. Отодвинув в сторону золотую посуду и драгоценные бокалы, граф и поручик что-то старательно чертили на бумажке и громко спорили о технических тонкостях устройства орудия или фейерверка, недоступных уму блестящих шуваловских гостей. Вообще, он был увлекающимся, живым, думающим человеком. Даже беспощадный к Шувалову князь Щербатов вынужден был сквозь зубы признать: «Шувалов был человек умный, быстрый, честолюбивый». Закованный в бриллиантовый панцирь вельможа обладал редким даром – умел видеть и ценить новое в идеях, проектах, мыслях людей. Он был властен и крут, но при этом брал на себя ответственность за дело, а не стремился, как многие его коллеги, «ставить парусы по ветру» и ковырять в носу на заседаниях Сената, лишь бы его не беспокоили. Наоборот, Шувалов был редким типом высокопоставленного труженика и ценил людей, которые могли так же, как он, увлеченно работать.

Невозможно перечислить все, чем занимался Петр Шувалов в области экономики и политики, торговли и финансов. Но все-таки его подлинным увлечением была артиллерия. В 1756 году он добился восстановления должности начальника артиллерии – генерал-фельдцейхмейстера – и сам же ее и занял. Благодаря Шувалову русская артиллерия в середине XVIII века стала самым прогрессивным и быстро развивающимся родом войск. Созданные под руководством Шувалова гаубицы и единороги (артиллерийские орудия особого образца с изображением мифического существа – единорога) были лучше прусских и иных пушек, а выученная по специальной программе Шувалова артиллерийская прислуга отличалась замечательным проворством и мастерством.