Толковый словарь по аналитической психологии - [55]

В нигредо человеку кажется, что на его глазах мир разваливается на части, особенно болезненно он переживает кажущуюся нескончаемость нигредо. Будущее видится смутным и беспросветным, без надежды на избавление от пустоты и одиночества. Жизненный ритм сбивается, сознание опустошается. В бездонной пропасти нигредо единственной реальностью для человека становится смерть (Р. Боснак. В мире сновидений. М., 1991, с. 51—52).

НОЧНОЕ ПЛАВАНИЕ ПО МОРЮ (Night sea journey; Nachtmeerschwiemmen) — архетипический мотив в мифологии, психологически связанный с депрессией и утратой энергии, характеризующей невроз.

«Ночное плавание по морю это своего рода спуск в ад descensus ad inferos — спуск в Гадес (Ад) и путешествие по земле духов где-то за пределами этого мира, за пределами сознания, следовательно, погружение в бессознательное» (CW 16, par. 455; ЮПП, пар. 455).

Мифологически мотив ночного плавания по морю обычно связан с проглатыванием драконом или морским чудовищем. Он также представлен помещением в тюрьму или распятием, расчленением или похищением, опыт, который традиционно испытывали на себе солнечные боги и герои: Гильгамеш, Озирис, Христос, Данте, Одиссей, Эней. На языке мистики это темная ночь души.

Юнг интерпретировал подобные легенды символически, как иллюстрации регрессивного движения энергии во вспышке или приступе невроза и их потенциальной прогрессии.

«Герой — символический представитель движения либидо. Вход в дракона представляет регрессивное направление, а путешествие на Восток („ночное плавание по морю“) со всеми сопровождающими его событиями символизирует усилия приспособиться к условиям психического внутреннего мира. Полное заглатывание и исчезновение героя в чреве дракона представляет полное смещение (уход) интереса и уход его из внешнего мира. Победа над чудовищем изнутри является достижением адаптации, приспособления к условиям внутреннего мира, и появление („выскальзывание наружу“) героя из чрева чудовища с помощью птицы, которая как бы случайным образом появляется в момент восхода солнца, символизирует новое наступление прогрессии» (CW 8, par. 68).

Все мифы о ночном плавании по морю возникли из наблюдений над поведением солнца, которое в лирической образной трактовке у Юнга «плывет по морю, подобно бессмертному богу, каждый вечер погружающемуся в материнские воды и возрождающемуся заново утром» (CW 5, par. 306; СТ, пар. 306). Солнечный закат подобен потере энергии в депрессии и является необходимой прелюдией к возрождению. Очищенное в исцеляющих водах (бессознательное) солнце – читай, эго сознания  солнце — читай, эго сознания, — оживает вновь.

НУМИНОЗНЫЙ (Numinous) — термин, относимый к людям, предметам или ситуациям, имеющим глубокий эмоциональный резонанс; психологически это понятие связывается с переживанием самости.

Слово «нуминозный», как и «нуминозность», происходит от латинского numinosum, относимого к динамическому фактору или силе, или эффекту, независимым от сознательной воли.

«<...> numinosum — то есть динамическое существование или действие, вызванное непроизвольным актом воли <...> Оно охватывает человека и ставит его под свой контроль; он тут всегда скорее жертва, нежели творец нуминозного. Какой бы ни была его причина, нуминозное выступает как независимое от воли субъекта условие. И религиозные учения, и consensus gentium всегда и повсюду объясняли это условие внешней индивиду причиной. Нуминозное — это либо качество видимого объекта, либо невидимое присутствие чего-то, вызывающее особого рода изменение сознания» (АС, с. 133).

— О —

ОБРАЗ (Image; Bild) — контекст, в который заключен символ, как личный, так и коллективный.

«Когда я говорю об образе, то разумею при этом не психическое отображение внешнего объекта, а такое созерцаемое, которое в поэтике именуется образом фантазии. Такой образ лишь косвенно связан с восприятием внешнего объекта — он покоится, скорее, на бессознательной деятельности фантазии и, будучи ее плодом, он является сознанию более или менее внезапно, как бы вроде видения или галлюцинации, не имея, однако, их патологического характера, т. е. не входя в клиническую картину болезни. Образ имеет психологический характер фантастических представлений и никогда не имеет того якобы реального характера, который присущ галлюцинации, т. е. он никогда не становится на место действительности и всегда отличается, в качестве „внутреннего образа“, от чувственной действительности. По общему правилу, он лишен также всякой проекции в пространство, хотя в исключительных случаях он и может появиться до известной степени извне. Случаи такого рода следует называть архаическими, если только они не являются прежде всего патологическими, что, однако, отнюдь, не отменяет их архаического характера. На примитивной ступени, т. е. в душевном укладе первобытного человека, внутренний образ легко переносится в пространство, как видение или слуховая галлюцинация, не получая от этого патологического значения.

Хотя по общему правилу образ не имеет значения действительного реального явления, однако для душевных переживаний он все же, при известных обстоятельствах, может иметь гораздо большее значение, т. е. ему может быть присуща огромная психологическая ценность, слагающая такую внутреннюю „действительность“, которая, при известных условиях, перевешивает психологическое значение „внешней“ действительности. В таком случае индивид ориентируется не на приспособление к действительности, а на приспособление к внутреннему требованию. Внутренний образ есть сложная величина, слагающаяся из самых разнородных материалов самого разнообразного происхождения. Однако это не конгломерат, но внутренне целостный продукт, имеющий свой собственный, самостоятельный смысл. Образ есть концентрированное выражение общего психического состояния, а не только и не преимущественно — бессознательных содержаний как таковых. Правда, он есть выражение бессознательных содержаний, однако не всех содержаний вообще, а только сопоставленных в данный момент. Это сопоставление (констеллирование) возникает, с одной стороны, в результате самодеятельности бессознательного, с другой стороны, в зависимости от состояния сознания в данный момент, причем это состояние сознания всегда пробуждает и активность относящихся сюда сублиминальных материалов и пресекает те, которые сюда не относятся. Согласно этому, образ является выражением как бессознательной, так и сознательной психической ситуации данного момента. Поэтому толкование его смысла не может исходить ни от одного сознания только, ни от одного бессознательного, но лишь от взаимоотношения того и другого.