Толковый словарь по аналитической психологии - [38]

Интуиция, наряду с ощущением, характерна для инфантильной и первобытной психологии. В противоположность впечатлениям ощущения, ярким и навязывающимся, она дает ребенку и первобытному человеку восприятие мифологических образов, составляющих предварительную ступень идей. Интуиция относится к ощущению компенсирующе: подобно ощущению она является той материнской почвой, из которой вырастают мышление и чувство как рациональные функции. Интуиция есть функция иррациональная, хотя многие интуиции могут быть разложены впоследствии на их компоненты, так что и их возникновение может быть согласовано с законами разума. Человек, ориентирующий свою общую установку на принципе интуиции, т. е. на восприятии через бессознательное, принадлежит к интуитивному типу. Смотря по тому, как человек пользуется интуицией, — обращает ли он ее вовнутрь, в познание или внутреннее созерцание, либо наружу, в действие и выполнение, — можно различать интровертных и экстравертных интуитивных людей. В ненормальных случаях обнаруживается сильное слияние с содержаниями коллективного бессознательного и столь же сильная обусловленность этими содержаниями, вследствие чего интуитивный тип может показаться в высшей степени иррациональным и непонятным» (ПТ, 733—734).

ИНФЛЯЦИЯ (Inflation) — психическое состояние, в котором человек испытывает любое нереальное — либо слишком высокое (мания величия), либо слишком низкое (депрессия) — чувство своей идентичности; преувеличенное ощущение своей важности, которое зачастую компенсируется чувством неполноценности,— дезориентация, сопровождаемая либо чувством огромной значимости и уникальности, либо, наоборот, ощущением своей никчемности и незначительности, — выход личности за пределы своих собственных границ за счет идентификации с персоной или, в патологических случаях, с исторической или религиозной фигурой.

«Сознание в состоянии инфляции всегда эгоцентрично и не способно осознавать ничего, кроме собственного существования. Оно неспособно учиться у прошлого, неспособно понимать происходящее сейчас и неспособно делать правильные заключения относительно будущего. Оно загипнотизировано самим собой, и поэтому с ним бесполезно спорить. Оно неизбежно обрекает себя на бедствия и катастрофу, приводящие, в конечном итоге, к своему собственному уничтожению. Парадоксально, однако, то, что инфляция есть регрессия сознания в бессознательное. Это случается всегда, когда сознание берет на себя слишком много бессознательных содержаний и утрачивает способность к различению, без чего собственно (sine qua поп) сознания и нет»  (CW 12, par. 563; ПА, пар. 563).

Всегда опасна инфляция эго, достигающая уровня, на котором эго начинает отождествлять себя с самостью. Наш отечественный исследователь С. С. Аверинцев отмечает связь термина «инфляция» с церковной фразеологией и полагает, что в русском синонимическом исполнении он лучше всего может быть передан как «гордыня» (в строго религиозном смысле) или как «надмевание».

ИНЦЕСТ (Incest; Inzest) — в аналитической психологии инцестуальный импульс не понимается буквально и рассматривается как регрессивное стремление обрести безопасность, которую ребенок имел в раннем детстве.

Юнг отмечал некоторые конкретные формы выражения инцеста в детском возрасте, однако он рассматривал фантазию инцеста как метафору на пути психологического роста и развития. Он истолковывал инцестуальные образы в сновидениях и фантазиях не конкретно, а символически, как показатель потребности человека в новой адаптации, приспособлении, более согласованном с его инстинктами и влечениями. Такая позиция радикально отличалась от психоаналитического подхода Фрейда, что в конечном итоге и привело к разрыву в их профессиональных и личных отношениях.

«Пока ребенок пребывает в состоянии бессознательной идентичности с матерью, он остается на уровне животной психики, с тем же высоким уровнем бессознательного. Развитие сознания неизбежно ведет не только к отделению от матери, но к отделению от родителей вообще, от всего семейного круга, и в этом смысле к, в относительной степени, выходу из бессознательного, из мира инстинктивных влечений. Однако страстная тоска по этому потерянному миру остается, и когда возникает необходимость в нелегком приспособлении, то человек претерпевает всеискушающее стремление уклониться от этого, отступить, вернуться в инфантильное прошлое, которое тотчас же начинает подбрасывать инцестуозный символизм» (CW 5, par. 351; К. Г. Юнг. Символы трансформации, пар. 315).

В символике инцеста выражается страстное желание человека возродиться и полностью осуществить себя. Следовательно, речь идет не о сексуальной символике и не о стремлении к сексуальному соединению с родителем противоположного пола, а в высшей степени о соединении с самим собой. Согласно Юнгу, наложение запрета на инцест означает предотвращение сексуального вожделения к отцу или к матери, и одновременно побуждение к фантазированию, поиск иных возможностей разгадки и символических значений инцеста. В то время как конкретное недопонимание сексуального вожделения вело бы к роковым связям и симбиозу родителей и детей, символическое понимание представляет возможность целостного развития и открывает путь личной свободе. Для Юнга, инцестуозное желание побуждает человека к душевному возрождению и обновлению, которые понимаются не только как психологическая задача, но одновременно являются и религиозным опытом. В пользу этого понимания в качестве примера из библейского предания можно было бы вспомнить разговор Иисуса с главой общины Никодимом. Когда Иисус рассказывает ему о таинстве возрождения, Никодим представляет себе это совершенно конкретно и полагает, что должен снова войти в утробу матери своей и родиться второй раз. Тогда Иисус толкует ему, подобно тому, как это делает сегодня терапевт, эту символику как духовный опыт (Иоанн 3, 3—8).