Толковая Библия. Том 11 - [16]

Хорошо объясняет успех проповеди апостольской св. Златоуста.: "уверовали около пяти тысяч"... Что это значить? Разве они видели Апостолов во славе? Не видели ли, напротив, что их связали? Как же уверовали? Видишь ли явную силу Божию? Ведь и тем, которые уверовали, надлежало бы сделаться от этого немощнее, но они не сделались. Речь Петра глубоко бросила семена и затронула их душу".

5—6

Из перечисления собравшихся во Иерусалиме видно, что это было полное собрание Синедриона — в томе самом составе, как и при суде над Иисусом Христом (Анна. Каиафа).

"Иоанн и Александр и прочие" — неизвестные из истории члены рода первосвященнического, имевшие, по-видимому, тогда большую силу в Синедрионе.

7

Едва ли члены Синедриона не знали, каким именем и какою силою Апостолы совершили чудо, приведшее их на высший суд. Если же они задают все-таки такой вопрос, то или для того, чтобы на собственном сознании Апостолов основать обвинение их в богохульстве, или же — по толкованию Златоуста — "они предполагали, что Апостолы, убоясь множества, отрекутся, и думали, что они этим все исправят"...

8

"Исполняясь Духа Святаго"... — особым образом, для защиты правого дела, согласно обетованию Христову (Матф. X. 19—20 и др.).

9

Условная форма ответа Апостолов на вопрос Синедриона содержит прежде всего в себе тонкое и сильное указание на несправедливость суда над Апостолами за их помощь болящему.

"За это, конечно, надлежало бы увенчать нас — как бы так говорят Апостолы (Златоуст) и провозгласить благодетелями, а вместо того нас судят за благодеяние человеку немощному, небогатому, несильному и неравному"...

10

Апостол указывает на непререкаемость чуда исцеления и ту силу, которою оно совершено. Это — сила и имя Иисусовы.

11—12

В объяснение значения и силы имени Иисусова, Апостол приводит изречение псалма, которое однажды Сам Господь приложил к Себе пред начальниками иудейскими (Псалм. CXVII, 22; ср. Матф. XXI, I2). По смыслу этого изречения, Мессия представляется основным краеугольным камнем, которым пренебрегли строители здания. Распятый Христос и был этим именно Камнем, которым они, зиждущие, руководители религиозно-нравственной жизни народа, пренебрегли при устроении теократической жизни народа, но — не смотря на все — этот Камень, по воле Божией, все-таки сделался главою и основою нового здания Царства Божия на земле. Смело применяя этот смысл приведенного изречения к современным начальникам народа, распявшим Иисуса, Апостол заключает свою речь величественным исповеданием Иисуса истинным Mecсиею, Имя Которого — и только одно оно — заключает, в своей силе, спасение всей поднебесной — не только временное (вроде исцеления больного), но — что еще важнее — вечное и всеобщее (спасение от грехов со всеми последствиями их, включая и самую смерть).

13

Смелость Петра и Иоанна, которые из положения обвиняемых перешли в положение основательных обвинителей полного состава Синедриона, приобретала силу в их известной всем некнижности и простоте и вызывала понятное удивление и смущение. "Возможно быть и некнижным и непростым, и простым и некнижным, но тут совпадало и то и другое. Потому и удивлялись, когда Петр и Иоанн говорили и ораторствовали"... (Феофил.).

14

Признание в Апостолах постоянных спутников Иисуса уверяло всех, что эти люди действительно продолжали дело Учителя своего, столь ненавистное всему Синедриону, только что предавшему Господа на смерть. Это служило, по-видимому, к неизбежному осуждению Апостолов на ту же участь, путем обвинения в религиозном или политическом преступлении. Но присутствие при сем и самого исцеленного сковывало на сей раз всякую решимость Синедриона, который ничего не мог сказать вопреки представленному Апостолами истинному объяснению чуда.

Каким образом попал в Синедрион исцеленный? Вероятно, по распоряжению самих властей, который надеялись вынудить у него отрицание чудесности исцеления, как некогда при исцелении Господом слепорожденного (Иоан. IX гл.). Но как тогда, так и теперь, Синедрион ошибся в расчетах и лишь усугубил свое посрамление и несправедливость.

15—18

Решение, какое предпринимает Синедрион по делу Апостолов, представляет собою решение людей растерявшихся. Сами они говорят, что всем живущим в Иерусалиме известно явное чудо Апостолов, и в то же время делают распоряжение, чтобы оно не разглашалось в народе. Впрочем, мысль решения, по-видимому, направлена более на характер объяснения чуда, нежели на самое чудо, как факт, запрещать разглашение которого было уже поздно и наивно. Синедрион запрещает именно говорить Об имени Иисуса, силою Которого Апостолы объясняли совершение чуда. "Какое безумие! — восклицает по сему поводу Златоуст: зная, что Христос воскрес и имея в этом доказательство Его Божества, они надеялись своими кознями утаить славу Того, Кто не удержан был смертью. Что сравнится с этим безумием? И не удивляйся, что они опять замышляют дело несбыточное. Таково уже свойство злобы: она ни на что не смотрит, но везде бывает в замешательстве"...

"Отнюдь не говорить никому из людей и не учить о имени Иисуса"... — не говорить даже частным образом и не учить публично.