Толкование на Послания святого апостола Павла. Часть 2 - [133]

(Пс. 94, 11). Откуда видно, что войдем в покой мы, которые уверовали? Из того, что сказал Бог, что не уверовавшие не войдут. Это становится понятным из противопоставления: как для неуверовавших возмездием за их неверие служило то, что они не вошли в покой, так, напротив, мы уверовавшие получим в награду за свою веру то, что войдем.

3—5. Хотя дела Его были совершены в начале мира. Ибо негде сказано о седьмом дне так: «и почил Бог в день седьмый от всех дел Своих» (Быт. 2, 2). И еще здесь: «не войдут в покой Мой» (Пс. 94, 11).

Казалось бы, эта речь несообразна, но на самом деле не так: она говорит о том, что не может кто-нибудь сказать, что Давид говорит о покое субботнем. Ибо как говорит о нем, когда он был давно и когда мир с самого начала получил устроение? Ясно, что Давид говорит о каком-то другом покое. Этот покой относится к будущему, так как, очевидно, должен же кто-нибудь войти после этого. И подобно тому, как суббота в Писании называется покоем, и ничто не препятствовало, чтобы после этого покоем было названо вступление в обетованную землю, так и теперь ничто не препятствует, чтобы после этого древнего покоя был назван и будущий, разумею Царство Небесное, в которое не войдут неуверовавшие.

6—8. Итак, как некоторым остается войти в него, а те, которым прежде возвещено не вошли в него за непокорность; то еще определяет некоторый день, «ныне», говоря через Давида, после столь долгого времени, как выше сказано: «ныне, когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших» (Пс. 94, 8). Ибо если бы Иисус Навин доставил им покой, то не было бы сказано после того о другом дне.

Всем этим старается показать, что Иисус Навин не мог ввести в этот покой, о котором речь и у Давида, и у нас теперь. Так как Навин не ввел, а Давид после столь долгого времени снова говорит: не ожесточите сердец ваших, подобно отцам, которые вследствие неверия не вошли, и дает нам основание от противного заключать, что мы войдем, если уверуем. Очевидно, что это – покой будущий, и он ожидает нас. Ибо не о Палестине, без сомнения, говорил Давид: они тогда владели уже ею; также и не о седьмом дне речь: он был от сотворения мира. Следовательно, существует некоторый третий покой, – Царство Небесное, в который вводит истинный Иисус и вера в Него.

9. Посему для народа Божия еще остается субботство.

Не сказал: «покой», но – субботство, употребив собственно такое название, которое и радовало слушателей, и было вполне понятным для них. Так он называет Царство Небесное. Ибо как в субботу закон повелевал воздерживаться от всех плотских произвольных дел и священникам совершать одни только дела служения Богу и дела душеполезные, так и тогда все будет духовным и Божественным ничего плотского, ничего тягостного, где нет ни болезней, ни печалей, ни воздыхания. Послушай, что и сам он говорит.

10. Ибо, кто вошел в покой Его, тот и сам успокоился от дел своих, как и Бог от Своих.

Изъясняет, в каком смысле назвал такой покой «субботством». Потому что, говорит, и мы успокоимся от дел своих, подобно тому, как и Бог, почив от дел Своих по устроении мира, назвал день этот «субботой». Ибо здесь и для праведников много труда и борьбы, и всяких усилий в добродетели; а там нет заботы и нравственной добродетели, там неизмеримое наслаждение Богом. Итак, о чем желали они слышать, именно, что они избавятся от нынешних трудов, то и сказал, чтобы порадовать их.

11. Итак, постараемся войти в покой оный, чтобы кто по тому же примеру не впал в непокорность.

После того как показал, что есть и третий покой, наконец побуждает их войти в него. Прекрасно сказал: постараемся. Ибо вера сама по себе недостаточна для того, чтобы вводить в него, если с нею не соединяется и добрая жизнь.

Чтобы кто по тому же примеру не впал в непокорность – как израильтяне. Ибо как они, хотя уже прошли большую часть пути и претерпели бедствия, однако за неверие пали, так и вы смотрите, как бы после стольких подвигов, которые вы выдержали, не пасть вам, не сохранив мужества до конца. Ибо это значит действительно пасть.

12. Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные.

Как тогда, говорит, не война, не меч погубил тех, но слово Божие, ибо они падали сами собой, так же будет и с нами. Ибо то же самое слово как их наказало, так и нас накажет: оно всегда живет и не погибло. И в другом еще смысле сказал: живо, чтобы ты, услышав слово, не почел его изречением пустым. Он говорит: живо, то есть существенно к действенно, и на какую бы душу ни пало, – причиняет удары. Заметь его приспособление, как он вспомнил о мече и ударе, – обычных и известных нам, – для того, чтобы этим показать нам превосходство силы слова Божия.

Оно проникает до разделения души и духа. Говорит нечто страшное, или что слово Божие дух отделяет от души и оставляет ее лишенной происходящей от него святости, что Господь и назвал в Евангелии рассечением (см. Мф. 24, 51). Ибо, как царь с начальника, совершившего преступление, прежде снимает пояс и достоинство и тогда уже наказывает, так и в этом случае человек лишается духовного достоинства, потом наказывается. Или что оно проникает и самые бестелесные существа. Некоторые поняли это слово, по-моему мнению, несообразно с намерением самого апостола: что