Только здесь - [16]

И только в этот момент я осознала, как мало времени мне остается провести с Тео. Я волновалась только о том, как бы нас не поймали, и у меня не оставалось времени на то, чтобы поразмыслить о чем-то еще. Но чем дольше Тео находился у меня, тем сильнее я к нему привязывалась. Я даже не думала о том неизбежном моменте, когда ему придется снова отправиться домой. Сейчас я почти хотела, чтобы он не уходил никогда, в то время как поначалу я только об этом и мечтала.

– Ты в порядке?

Я резко вскинула голову и встретилась глазами с обеспокоенным Тристаном, через силу улыбнулась.

– Я в порядке.

Он кивнул.

– Знаешь, это очень трогательно, то, что ты так о нем переживаешь, хотя вы и не были близки. Не то чтобы это имело какое-то значение, – он прочистил горло. – Но знаешь, таких людей поискать. Ты очень неэгоистичный человек, Роуз.

Я видела, что сейчас произойдет, и отчаянно пыталась от этого уклониться.

– Ой, не знаю…

– Так и есть. На самом деле, отчасти поэтому ты мне и нравишься.

В глазах Тристана появилась уверенность, и уголки его губ поползли вверх, он слегка улыбнулся.

– Еще и поэтому я хотел пригласить тебя на свидание в эту пятницу.

Он уставился на меня с надеждой, отчаянно пытаясь распознать мою реакцию, чтобы получить ответ на свой вопрос. И тем не менее я обнаружила, что не могу на него взглянуть. Единственное, на чем я могла сфокусировать взгляд, так это на флаерах, которые я все еще сжимала в руках, теперь они были измяты.

– Мне очень жаль, Тристан, – начала я, наконец заставив себя взглянуть на него. – Но я должна сказать «нет».

– Ох, – Тристан постарался скрыть удивление и разочарование, но ему это не удалось. – У тебя есть для этого какая-то конкретная причина?

– Это никак не связано с тобой, – уверила его я, пытаясь выказать максимум искренности и чувствуя себя при этом не в своей тарелке. – Я просто не думаю о тебе в таком смысле.

Тристан посмотрел на меня, выражение его лица было нечитабельным. А затем его глаза блеснули, он понял.

– Тебе нравится кто-то другой.

Я открыла рот от изумления. Тристан улыбнулся мне со знанием дела, как будто знал меня лучше всех. Прежде чем я успела возразить, он выставил вперед руку:

– Ты ничего не должна мне объяснять, Роуз. Подробности ни к чему. Но совершенно ясно, тебе нравится кто-то другой.

Я все еще не находила слов, мои эмоции оказались мне непонятны несмотря на то, что они были ясны взглянувшему на меня Тристану. На его лице не осталось больше и намека на разочарование, а только самодовольная улыбка, будто он знал, что поймал меня.

Мой ум лихорадочно работал. Но было совершенно ясно, что Тристан не хочет стоять рядом и ждать, пока я разберусь в своих чувствах, поэтому секундой позже он развернулся и направился обратно к подзывавшим его друзьям.

– И, Роуз, – Тристан остановился и оглянулся на меня. – Ты никогда не знаешь заранее, если признаешься в этой любви самой себе и расскажешь ему о своих чувствах, может быть, выяснится, что и ты ему тоже нравишься.

Тео встал с пола и подошел к моему книжному шкафу, чтобы поставить на место последнюю прочитанную книгу.

– Знаешь, – он обернулся и посмотрел на меня – я лежала, распластавшись на кровати. – Мне кажется, я тебе этого никогда не говорил, но мне по вкусу твоя спальня.

– Это что, шутка такая? – спросила я, переворачивая страницу учебника по биологии и просматривая убористый текст.

– Нет, – поспешно пояснил Тео. Когда я начала отвечать на один из заданных на дом вопросов, он по-прежнему смотрел на меня. – Я хочу сказать, твоя спальня сильно отличается от того, что я себе представлял, но в лучшую сторону.

Моя комната была очень скромной и, за неимением другого слова, пустой. Голые стены однородного кремового оттенка, двуспальная кровать с белым одеялом, маленький голубой коврик, лежащий в центре комнаты на деревянном полу. Вся остальная мебель – платяной и книжный шкафы, а также письменный стол тоже были кремовыми. Комната не маленькая, но в ней умещалось так много крупногабаритной мебели, что она казалась полностью заставленной. Сильнее всего бросался в глаза книжный шкаф. Это настоящая махина – больше, чем моя гардеробная, и доверху набит книгами всех размеров и форм. Даже журналы о пони, которые я обожала в десятилетнем возрасте, все еще стояли на полках.

– В самом деле? – я отложила шариковую ручку и села, чтобы взглянуть на него. – А чего ты ожидал?

Он виновато улыбнулся.

– Честно? Что все будет розовым. И я думал, ты куда более организованная, – он указал на мой письменный стол, неряшливо заваленный обрывками бумаги, разномастными карандашными стаканчиками и всякой всячиной. – Но меня приободряет, что ты такая же безалаберная, как и я.

Он подошел к книжной полке, взял с нее первый попавшийся роман и пролистал его; я оставила на страницах сотни пометок.

– И я никогда не думал, что ты пишешь в книгах. Сказать по правде, я считал, так никто больше не делает, один только я.

Я пожала плечами.

– Честно говоря, я ни за что не позволила бы себе такого с любимыми книгами, так что далеко не все они исписаны. Так делала моя мама, думаю, я унаследовала эту привычку от нее. Но я пишу только карандашом. Никаких шариковых ручек или маркеров.