Только всем миром - [10]
— Да нет, — сказал Фирсов. — В данном случае он как раз крепко напортачил. Не имел он права отпускать того парня… как свидетеля хотя бы. Потом вся его реакция на аварию — преступная небрежность. Такому не место в органах. Я буду настаивать на его увольнении!
Чекалин понимал: Фирсову надо было дать выход своим так долго сдерживаемым чувствам, поэтому не перебивал. Но мысли его уже далеки были и от незадачливого старшины, и даже от Фирсова. Он набрасывал в уме план дальнейших розыскных действий — своих и всей оперативной группы. Неотложное, самое неотложное хотя бы… Пригласить художника и со слов прапорщика (возможно, и другие очевидцы появятся) составить композиционный портрет возможного убийцы, широко распространив затем фотокопию рисунка в городе. На основе свидетельских показаний подготовить ориентировку на предполагаемого преступника. Установить водителя троллейбуса, на котором разыскиваемый уехал от поста ГАИ, а также пассажиров, которые запомнили, на какой остановке он сошел. Провести беседы с водителями такси, которые работали минувшей ночью и могли видеть преступника на машине номер «47–47»…
5
Оставшись один, Чекалин позвонил экспертам-кри- миналистам.
— Федотов, вы еще здесь? Хорошо. Ребята из ВАИ заглядывали к вам?
— Да, — ответил Федотов. — И слепки с их сапог уже готовы. Я как раз собирался звонить — слепки идентичны следам от сапог, оставленным около машины. Следы же от туфель совпадают со следами обуви в дорожке следов около трупа. Теперь насчет отпечатков пальцев. Как я и предполагал, они двух типов. Одни отпечатки принадлежат убитому водителю такси: полное совпадение большого и безымянного пальцев правой руки. Отпечатки, принадлежащие другому лицу, в картотеке не значатся.
В том, как Федотов доложил обо всем этом, был, конечно, высший экспертный шик: никаких эмоций, ни одного лишнего слова, точно речь о незначащих пустяках, о сущей безделице. Вероятно, и отвечать полагалось так же: сугубо по-деловому, четко, коротко. Но Чекалин решил нарушить неписаные эти правила: не костяшки ведь на бухгалтерских счетах перекидываем — живое дело!
— Черт возьми, — ничуть не сдерживаясь, воскликнул он, — а мы не так уж мало, Федор Федорович, знаем об этом мерзавце! Теперь бы его самого заполучить только…
— У нас еще имеются окурки «Беломора», — напомнил Федотов.
Он, конечно, неспроста упомянул об окурках. Этим он, не изменяя своей лапидарной манере, как бы хотел подчеркнуть, что, когда убийца будет найден, для нас, при таком-то количестве «следов» разного рода, совсем не трудно будет припереть его к стенке. Несомненно, этим своим словно бы мимоходным замечанием он подбадривал Чекалина, что одновременно с несомненностью служило и косвенным признанием им особых сложностей в распутывании дела. Кому-кому, а уж Федотову в этом смысле можно верить: всякое на своем криминалистическом веку видывал.
Не успел положить трубку на аппарат — стук в дверь.
— Входите!
Судмедэксперт Саша Левин:
— Я из морга. Смерть наступила от одного из трех ударов ножом в грудь. Полагаю, что удар прямо в сердце был первым.
— А что это за странные удары в спину? — спросил Чекалин.
— Более чем странные, — согласился с ним Левин. — Они были нанесены по мертвому телу.
— Даже так? Ты не прикидывал, Саша, каков может быть психологический облик человека, совершающего подобное?
— Я вас понимаю, Анатолий Васильевич. Предполагаете серьезные психические отклонения? Скажем, психопат с садистскими наклонностями?
— Что-нибудь вроде этого.
— Не исключено, разумеется. Но мне сдается, что психика у него в норме.
— Тогда что же?
— Скорей всего, чрезмерности идут от неопытности преступника, я хочу сказать — от крайней его неумелости. Порезы, в большинстве своем, незначительные, мелкие… какие-то истерические, что ли. Как если бы человек этот был в смятении, почти в беспамятстве.
Левин явно клонил к тому, что убийство совершено новичком. Что ж, мысль эта была не новая для Чекалина. Но что-то все же мешало ему согласиться с этим логически вроде бы безупречным выводом. Видимо, тут все дело в том, что логика (это Чекалин усвоил чуть не с первых своих шагов в угрозыске) отнюдь не обязательный спутник уголовно наказуемого деяния; тут многое происходит как раз вопреки логике. Так что есть смысл покопаться в противоположном, так сказать, направлении: не было ли в поступках убийцы чего-либо, что, наоборот, выдавало бы преступную опытность этого человека?
Сразу додумать эту мысль Чекалин не успел, однако. Он продолжил ее чуть позже — у генерала.
Генерал позвонил сам, минуя секретаря. Чекалин знал: так он поступает в тех случаях, когда хочет дать понять, что звонит как бы не по службе, а конфиденциально.
— Анатолий Васильевич, не шибко занят? А то зашел бы…
— Да, Сергей, Лукич. Если позволите, я прямо сейчас поднимусь к вам.
— Жду.
Саша Левин пошел к двери:
— Мавр сделал свое дело — Мавр удаляется.
— Погоди, мавр. Нет ли на трупе каких-нибудь следов, которые могли возникнуть во время борьбы, при активной, скажем, самообороне?
— Буде такое обнаружилось бы…
— Да, конечно, — сказал Чекалин.
— Исчезаю…
Приемная генерала располагалась этажом выше.
Вольф Долгий не впервые обращается к историко-революционной теме. Читателям известны его повести «Книга о счастливом человеке» (о Николае Баумане) и «Порог» (о Софье Перовской), вышедшие ранее в серии «Пламенные революционеры», роман «Предназначение» (о лейтенанте Шмидте).Перу писателя принадлежат также пьесы «После казни прошу», «Думая о нем», «Человек с улицы» и киносценарии художественных фильмов «Я купил папу», «Алешкина охота», «Первый рейс».Повесть «Разбег» посвящена ученику и соратнику В. И. Ленина, видному деятелю КПСС и международного коммунистического движения Осипу Пятницкому.
В Ричмонде, штат Виргиния, жестоко убит Эфраим Бонд — директор музея Эдгара По. Все улики указывают: это преступление — дело рук маньяка.Детектив Фелисия Стоун, которой поручено дело, не может избавиться от подозрения, что смерть Эфраима как-то связана с творчеством великого американского «черного романтика» По.Но вдохновлялся ли убийца произведениями поэта? Или, напротив, выражал своим ужасным деянием ненависть к нему?Как ни странно, ответы на эти вопросы приходят из далекой Норвегии, где совершено похожее убийство молодой женщины — специалиста по творчеству По.Норвежская и американская полиция вынуждены объединить усилия в поисках убийцы…
Они — сотрудники скандально знаменитого Голливудского участка Лос-Анджелеса.Их «клиентура» — преступные группировки и молодежные банды, наркодилеры и наемные убийцы.Они раскрывают самые сложные и жестокие преступления.Но на сей раз простое на первый взгляд дело об ограблении ювелирного магазина принимает совершенно неожиданный оборот.Заказчик убит.Грабитель — тоже.Бриллианты исчезли.К расследованию вынужден подключиться самый опытный детектив Голливудского участка — сержант по прозвищу Пророк…
Значительное сокращение тяжких и особо опасных преступлений в социалистическом обществе выдвигает актуальную задачу дальнейшего предотвращения малейших нарушений социалистической законности, всемерного улучшения дела воспитания активных и сознательных граждан. Этим определяется структура и содержание очередного сборника о делах казахстанской милиции.Профилактика, распространение правовых знаний, практика работы органов внутренних дел, тема личной ответственности перед обществом, забота о воспитании молодежи, вера в человеческие силы и возможность порвать с преступным прошлым — таковы темы основных разделов сборника.
Маньяк по прозвищу Мясник не просто убивает женщин — он сдирает с них кожу и оставляет рядом с обезображенными телами.Возможно, убийца — врач?Или, напротив, — бывший пациент пластических хирургов?Детектив Джон Спайсер, который отрабатывает сразу обе версии, измучен звонками «свидетелей», полагающих, что они видели Мясника. Поначалу он просто отмахивается от молодой женщины, утверждающей, что она слышала, как маньяк убивал очередную жертву в номере отеля.Но очень скоро Спайсер понимает — в этом сбивчивом рассказе на самом деле содержится важная информация.
Менты... Обыкновенные сотрудники уголовного розыска, которые благодаря одноименному сериалу стали весьма популярны в народе. Впервые в российском кинематографе появились герои, а точнее реальные люди, с недостатками и достоинствами, выполняющие свою работу, может быть, не всегда в соответствии с канонами уголовно-процессуального кодекса, но честные по велению сердца.
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.