Только раз - [4]

Дежурный хирург сразу определил сложный перелом. Гипс и обезболивающие несколько уменьшили боль. Позвонила маме, сказала, что ее оставляют в больнице. старалась успокоить ее. В палате она задремывала на полчаса и пробуждалась, словно подброшенная током, сразу вспоминала, что произошло. Горечь и обида разрывали ее на части. Она рыдала, уткнувшись в подушку.

Закончилась кошмарная ночь. Надо было что- то отвечать прибежавшей на рассвете маме и не обьясняя почему, просить ее не говорить никому, где она находится. Больше всего боялась увидеть сейчас его глаза.

Через две недели с гипсовой повязкой Рита пошла в институт на лекции. В первый же день она увидела его стоящим на обычном месте. Она быстро свернула к ближайшей остановке. Он бежал следом

- Подожди. Нам нужно поговорить.

Она не ответила, успела вскочить в подошедший трамвай. Это повторилось и на следующий день и через день. Он забежал вперед, схватил за здоровую руку. остановил ее, пытался что-то сказать.

Со сжатыми добела губами Рита еле слышно произнесла:

- Уйди. Это все. Навсегда.

Наверно было в ее голосе, в ее глазах что-то такое, что заставило его отпрянуть, отпустить руку. Он стоял и смотрел растерянно, как она уходит по заснеженному тротуару.

Потом и от подруги стали приходить письма. Рита рвала их, не читая.

Она очень страдала. Как ни старалась взять себя в руки, все - и осенний запах яблок, и лунные ночи, и знакомая скамейка в парке возвращали ее к прошлому.

Она много занималась, брала дополнительные ночные дежурства. По настоянию мамы на летние каникулы уехала к родственникам в Приазовье. Она потеряла интерес к студенческим вечерам, друзей особых не было.

Долгие годы учебы, госсэкзамены, диплом с отличием и назначение в крупный северный порт.

Перед отьездом встретилась случайно со Светой. Проезжающее мимо такси резко затормозило и яркая эффэктная женщина выскочила на тротуар.

- Ну, вот наконец, встретились. Что ты избегаешь меня? Что особенного произошло? Ведь как мы дружили - у нее появились слезы на глазах - Ну что ты молчишь?.. Мы были слегка пьяны тогда... Он любил лишь тебя... Я ему не нужна была. Давай поговорим. Если бы ты знала, как мне тебя недостает...

Наверно, она была искренна сейчас. Она очень хотела помириться, может повиниться.

- Нет, не смогу. Извини - Рита отвернулась, быстро ушла прочь.

... Работа в больнице, в далеком холодном городе нравилась ей и хотя не сразу пришли умение и профессионализм, ее уважали, считались с мнением. Но многим она казалась замкнутой, неприступной. Она редко принимала участие во всяких коллективных мероприятиях. К ухаживаниям неженатых коллег относилась равнодушно. Но годы не стоят на месте. Отработав около пяти лет и жалея маму, остававшейся одной и прихваривающей в последнее время, написала запрос в горздравотдел, получила согласие на перевод в родной город, в только что открывшееся отделение...

И вдруг эта неожиданная втреча и всплывшая наново боль. Она ничего не забыла. Ей и сейчас виделись две фигуры в темном углу балкона. Она, наверно никогда не сможет забыть...

Через несколько дней, получив предварительный результат биопсии, она позвонила Липскому и добавила кое-что в лечении. Он сказал. что состояние их пациента улучшилось и день операции уже назначен.

Когда Рита пришла, Липского не оказалось в отделении. Некоторое время она ожидала его в кабинете. Затем нерешительно поднялась и пройдя к знакомой палате, бесшумно стала в дверях. Как и в первый раз, Марк сидел прислонившись спиной к стене. Он повернул голову в ее сторону. Она молчала.

- Это ты, я знаю - он протянул руку.

Помедлив минутку, она подошла, опустилась на стул. Он нашел ее руку

- Ну как живешь, моя первая любовь?.. Сколько же лет я не видел тебя? Восемь - девять? Я боялся, что не зайдешь больше. Спасибо тебе за лечение, за все...

Он замолчал. Молчала и она.

- Больше всего в жизни я боялся оказаться в жалком положении... И вот теперь... Но не жалей меня, не надо. Я выкарабкаюсь, рук на себя не наложу-он снова замолчал.

Она тоже молчала, нервный ком стоял в горле

Все еще удерживая ее руку в своей, он тихо произнес:

- Что же мы тогда наделали? Ведь мы любили... Моя слабость... Твоя гордость. И она, твоя лучшая подруга... Я должен был ползти за тобой на коленях по снегу в ту проклятую ночь, я должен был вымолить у тебя прощения... Ты оказалась сильнее меня... Но кто знает, нужна ли была эта сила- он опустил голову.

В палате было очень тихо. Рита старалась сдерживать слезы, но они лились непроизвольно и он, наверно, чувствовал, что она плачет.

- Ну а ты - то, как? Надеюсь, счастлива? - спросил после паузы

- У меня все в порядке.

Все еще не отпуская ее рук, он притянул их к губам. Рита мягко высвободилась.

- Поправляйся- она поднялась со стула.

Липский ждал ее в кабинете. Не подавая вида, что заметил ее покрасневшие глаза, предложил

- Уже поздно, я провожу вас. Через неделю мы снимем повязку. Приезжайте, посмотрим вместе результат.

На душе у нее было тяжело, хотелось поскорее добраться до постели и постараться уснуть, не думать. Она все еще ощущала прикосновение его бледных рук, видела его твердо сжатые губы и слишком прямые плечи. Ей было до боли жаль его. Неужели она до сих пор не освободилась от своего чувства... Она вспомнила, как страдала тогда. А сейчас ей думалось почему-то лишь о его безысходности. Она все еще любит его? Наверно, никогда и не переставала любить...