Только не замуж! - [26]

Профессор спросила утром, все ли у нее в порядке. Точнее, поинтересовалась, не тоскует ли она по дому. Как будто бы она была одной из пятнадцатилетних непосед, а не тридцатилетним астрономом, изучающим ауру Юпитера.

Даже в этот миг, в девять вечера, сидя за столом, она увидела в статье, которую читала, некое имя, начерканное на полях. Ну прямо как тинейджер! Но ведь она никогда не была таким тинейджером.

Кэсси передернуло от досады, и она положила ручку на стол. Но и это не помогло – ее тело явно вело себя предательски. Внутри ее все напряглось, ее тело возбуждалось, и знакомые ощущения прокатились волной по ее животу. Соски отвердели и заныли, едва она их коснулась. Та самая истома, что по-хозяйски поселилась у нее между ног и не давала ей спать. Кэсси взяла телефон, чтобы позвонить Джине, которая наверняка знала, что делать в таких случаях. Но в последний момент остановилась, не уверенная, что хочет выслушивать рекомендации подруги – или, хуже того, совет получить от Така побольше для успокоения своего либидо.

В конце концов, черт возьми, она же гений! И ее разум будет управлять ее телом, а не наоборот.

Она отложила статью, открыла свой ноутбук и стала смотреть на свежие фотографии. Полярные сияния на Юпитере были особенно ярки, обычно просто грандиозности и хаотической красоты Солнечной системы хватало, чтобы увлечь ее далеко за пределы их грешной земли.

Но явно не сегодня вечером.

Спустя полчаса Кэсси закрыла ноутбук, понимая, что есть только одно решение проблемы. Она чувствовала, что скользит вниз, в бездну, которая была ей слишком хорошо известна, и хочешь не хочешь, но этот качок оказался единственным спасением.

Да, она сказала ему, что к ней вернулся рассудок. И это была правда. Она сказала ему, что ее сексуальность больше никогда не выйдет из-под контроля. И это тоже была правда. Ей просто нужна еще одна ночь.

Но согласится ли он на еще одну ночь?

Внезапно решившись, она начала лихорадочно копаться в мусорной корзине. Наконец ее пальцы ухватили визитку на самом дне и услужливо поднесли к ее носу. Последовал глубокий вздох облегчения. Словно его неотвязные феромоны огненными метеорами пролетели через все ее существо и все доводы разума утонули в океане примитивых желаний.

Ее пальцы дрожали, пока она набирала номер. Ее сердце вздрогнуло, как от удара грома, когда она услышала один гудок, потом второй, третий… У нее перехватило дыхание при словах:

– Так слушает.

Его голос был низким и сексуальным, очень техасским, и ее мозг начал отключаться. Она открыла рот сказать что-то, но не вымолвила ни слова.

– Алло?

У Кэсси будто язык отнялся. Бог мой, она могла наизусть прочесть Хартию вольностей, Декларацию независимости и чуть не каждую военную речь Уинстона Черчилля, слово за словом, но затруднялась просто сказать «привет».

– Кассиопея… это ты?

Она все еще не могла вымолвить хотя бы одно словечко.

– Кэсси!

Его резкий возглас вывел ее из состояния сомнамбулы.

– Т… Так… Я…

– Кэсси? Ты в порядке?

В его голосе звучала искренняя забота, и она поспешно заверила его, что все отлично.

– Да, да… Все хорошо… отлично… Я просто… Я…

Теперь она не знала, как произнести то, что нужно. Она уже просила его о сексе, поэтому повторение должно быть нетрудным. Но нет. Он тоже молчал, пауза, казалось, длилась вечность.

– Никуда не уходи, – услышала она его голос. – Я еду.

В телефоне звякнуло: он отключился.

Кэсси лежала в постели, когда в половине второго раздался легкий стук в дверь. Последние четыре часа она силилась убедить себя, что он не приедет сразу, в этот же вечер. Да и как ему попасть в закрытое общежитие? Но некому было постучаться к ней после полуночи.

Она прошлепала к двери. Ее пульс отдавался у нее в голове столь громко, что она боялась разбудить всех вокруг. Чтобы успокоиться, она сделала глубокий вдох и повернула ручку двери, которая явила ее взору экс-распасовщика, в просторных спортивных штанах и футболке с каким-то неясным спортивным гербом, которая обтягивала каждую мышцу на его груди.

– Так… – пробормотала она. – Тебя пропустили?

– Дежурный в холле оказался техасцем, – сказал он, и его внимание тут же сосредоточилось на ее губах. Последние три дня он только и делал, что мечтал о ее поцелуе, подобно влюбленному Ромео, и долгие трали-вали не входили в его планы.

Он притянул ее к себе и обнял, его губы нашли ее губы, он пинком ноги захлопнул дверь… Ее рот открылся с легким стоном, к запаху зубной пасты примешивалось ощущение отчаяния. Он втянул это все и, подняв ее, счастливый уже тем, как ее грудь прижалась к его груди и как ее бедра коснулись его живота, понес к кровати.

Они упали на матрас и стали срывать друг с друга одежду. Ее футболка первой оказалась на полу, за ней последовала его рубашка, а потом и его нижнее белье. Его спортивные штаны и трусы мгновенно слетели, и теперь два тела лежали одно к одному. Они облизывали друг друга, обсасывали, обнюхивали и целовали, лаская и распаляясь, до тех пор пока не возбудились настолько, что достаточно было входа его мощного тарана в ее тело, чтобы удовлетворить требование древнего инстинкта в их сознании и первозданный зов плоти.