Только не я - [10]

Мы обходим долговязую стороной, а у меня закрадывается в голову вопрос. Значит, и в интернате дети остаются на выходные. Не всех, значит, родители забирают домой. Очень интересно, почему.

– Ага, давайте, валите отсюда, и чтобы больше на этаж ни ногой, сиротки, – выплюнула она слово ядом, – а не то по-другому разговаривать в следующий раз будем.

Кидаю на нее презрительный взгляд и сжимаю пальцы в кулаки. Да какое она имеет право так говорить? А девчонка стоит и криво лыбится. Делаю шаг к ней, забыв о том, что я нахожусь на их территории, и здесь границы, по-видимому, разделены очень четко.

– Рит, ты с кем там? – голос знакомый, такой, что волосы на затылке встают.

Останавливаюсь на месте, когда из-за плеча длиной вижу Васю, которая сонно потирает глаза.

– Да тут у нас две крысы по ходу завелись, Василис, как-то не досмотрели, – говорит, чуть повернув к ней голову, девчонка.

У красавицы в миг меняется выражение глаз, и на лице застывает маска презрения. Отшатываюсь от них, делая два шага назад. Вся сонливость сходит на нет, когда она цепляет нас взглядом, и глаза сверкают дикой злобой.

– Ага, вот и показались, домовята, – усмехается она и выходит из комнаты, делает шаг по направлению к нам, – вылезли, значит, из своего убежища, – она кривит губы в улыбке, только это и на улыбку вовсе не похоже, скорее, на оскал. – Дождались, – уже откровенно издевается. – А мы ждали, когда это произойдет, вот даже на выходные остались, да, Рит?

Она поворачивается к долговязой, и время замедляет бег, когда губы Риты растягиваются в ехидной улыбке. Из комнаты еще выходят четыре девчонки, как я поняла, свита Василисы.

Больше нечего здесь стоять, я все понимаю за долю секунды, толкаю Верку в бок, и мы срываемся с места. Точнее, подруга срывается с места, а я остаюсь там же, где и стояла. В мой затылок впиваются длинные пальцы красавицы, и она больно дергает меня назад, заставляя попятиться и упасть на попу.

– Пусти! – взвыла я от боли.

Верка обернулась назад, дернулась было ко мне, но обведя взглядом компанию, что собралась вокруг меня, побежала дальше, скрываясь за распашными дверями.

***

Заваливаем в фойе здания, и тепло тут же окутывает нас. Стряхиваю с капюшона снег и откидываю с головы.

– Ну, вот, а она вся такая раскраснелась, глаза на выкате, говорит: «Леня, а давай еще», – парень громко засмеялся, и мы вместе с ним. – Не, ну вы прикиньте? Как может девственница просить еще? – он возмущенно задал вопрос, и все погрузились в размышления.

Я отвернулся от пацанов и прошел в гардеробную, в правом дальнем углу было пусто.

«Конечно, пусто», – хмыкнул про себя, потому что каждый знал, чье там место.

Вспомнил рассказ Леньки и улыбнулся. Ну, пацан, ну дает. До сих пор, как дурак, во все бабские россказни верит. Придурок малолетний.

– Ну, и че дальше-то? – слышу голос Михея за спиной и поворачиваюсь.

Компания из пяти человек окружила рассказчика, ждут продолжения, пораскрывав рты.

– Ну, что-что, – довольным голосом проговорил он, – дал ей отсосать, вот и все. Чтобы в следующий раз неповадно было врать, – он замолчал на секунду. – Да она была такая же девственница, как я вон этот, Юлия Цезарь, – подбоченился он, изображая римского полководца.

– Хорош, Лень, – толкнул я парня в бок, – дали, ну и радуйся, – улыбаюсь парню и проталкиваюсь на выход сквозь парней. – Давайте в буфет. Кофейка, что ли, попьем.

– Ага, ща, только разденемся, – зашуршали они одеждами.

– Жду вас, – выворачиваю из-за угла, и тут же со всего маху получаю в грудину удар, аж в глазах потемнело, еле удержался на ногах.

– Ой-и! – взвыл вроде бы девчачий голос.

Когда из глаз прекратили сыпать звездочки, я рассмотрел того, кто так протаранил меня. Понял, что все-таки да, взвыла девчонка, почти на голову ниже меня. Стоит, головой трясет, видимо, и сама не ожидала. Беру ее за плечи и встряхиваю, как куклу.

– Ты что, очумевшая, что ли? – всматриваюсь в лицо, и оно мне кажется знакомым.

А вот в глазах… в глазах страх, такой неподдельный, я бы даже сказал, животный, видел такой у пацанов, которых… Тряхнул головой, прогоняя образы.

– Куда спешишь, крошка? – спрашиваю и наконец-то вспоминаю, где видел эту девчонку.

Она стоит и слова сказать не может. Моргает глазами серыми, а в них так и продолжает плескаться страх, не уходит. Вот только не понимаю пока, в чем тут причина.

– Ты вроде не глухонемая, я слышал, как ты матом крыла пацанов на улице. И где твоя подружка? – зачем спросил, не знаю, просто потому, что нужно было что-то спросить.

Она вдруг неожиданно всхлипнула, и в глазах слезы появились. Губы дрожащие кусает и назад оглядывается. Я понял, что она перед выбором встала, не знает, сказать или нет.

– Ну, говори, что стряслось, – спрашиваю ее, а у самого догадка и так уже появилась. Потому что не раз видел этот полный ужаса взгляд.

– Где она? – тихо, но настойчиво спрашиваю ее и сжимаю чуть сильнее плечи.

Она кивает назад, туда, откуда прибежала.

– На втором этаже, – голос дрожит, и теперь чувствую, как ее пробивает озноб.

Отодвигаю ее в сторону и уже ближе к лестнице ускоряю шаг.

– Тим, – слышу в спину голос Леньки, – ты куда?