Только для личного ознакомления - [32]

Почти сразу же она начала встречаться с молодым Таттерсалом, а начав, уже не могла остановиться. И поверьте мне, мистер Бонд, — губернатор сжал кулак и мягко опустил его на край стола, — было ужасно все это видеть. Она даже не делала ни малейшей попытки смягчить удар или как-то скрывать этот роман. Она буквально взяла молодого Таттерсала и била им Мастерса в лицо. Она продолжала наносить удары. Приходила домой в любое время ночи — она настояла, чтобы Мастерс переехал в свободную комнату под тем предлогом, что спать вместе было очень жарко, и если она когда-нибудь убиралась или готовила ему еду, то это было лишь соблюдение хоть каких-то приличий. Конечно, месяц спустя вся эта история стала достоянием публики, и у бедного Мастерса были теперь самые большие рога в колонии. Наконец леди Берфорд вмешалась и поговорила с Родой Мастерс, сказав, что она портит карьеру мужа и тому подобное. Но беда была в том, что леди Берфорд считала Мастерса хорошенькой, скучной собакой, и, поскольку когда-то в юности она совершала рискованные проделки и до сих пор сохранила красоту и огонек в глазах, она была слишком снисходительна к Роде. Конечно, сам Мастерс, как он мне позднее рассказывал, прошел через ужасные испытания — увещевания, страшные ссоры, бешеный гнев, ярость (он рассказал мне, что однажды ночью он ее чуть не задушил) и наконец холодное отчуждение и замкнутое страдание. — Губернатор остановился. — Я не знаю, видели ли вы, мистер Бонд, как разбивают сердце, разбивают медленно и целеустремленно. Это как раз то, что происходило с Филиппом Мастерсом, и наблюдать за этим было просто страшно. Он был человеком, у которого в душе был рай, и через год после его приезда в Бермуды этот рай превратился в ад. Конечно, я постарался делать все, что мог, мы все старались каждый по-своему, но поскольку это произошло на восемнадцатой площадке клуба, ничего не оставалось делать, как попытаться помочь ему. Мастерс был похож в то время на раненую собаку. Он просто забился от нас в угол и рычал на любого, кто пытался приблизиться к нему. Я даже написал ему одно или два письма. Позже он сказал мне, что разорвал их, не читая. Однажды мы, несколько человек, собрались и пригласили его на мальчишник в мой дом. Мы попытались напоить его и напоили. А потом услышали сильный грохот в ванной комнате. Мастерс пытался вскрыть вены бритвой. Здесь мы уже потеряли самообладание, и меня направили к губернатору обсудить сложившуюся ситуацию. Губернатор знал, конечно, об этом, но надеялся, что ему не придется вмешиваться. Теперь вопрос стоял так: сможет ли вообще Мастерс находиться на этой службе. Работа его полетела к черту. Жена публично опозорила. Он был конченый человек. Могли ли мы помочь ему? Губернатор был прекрасный человек. Как только ему официально все было доложено, он решил предпринять последнюю попытку, чтобы отсрочить почти неизбежное послание в Уайтхолл, которое бы окончательно поломало судьбу Мастерса. И само Провидение вмешалось и протянуло руку помощи. Буквально на следующий день после беседы с губернатором из министерства по делам колоний пришла телеграмма, сообщающая, что в Вашингтоне будет проходить совещание по разработке прав на ведение морского рыболовного промысла, на которое приглашались представители Багамских и Бермудских островов. Губернатор вызвал Мастерса, пожурил его по-отечески и сказал ему, что его посылают в Вашингтон и что ему лучше так или иначе утрясти свои семейные дела на следующие шесть месяцев. Мастерс уехал через неделю и сидел в Вашингтоне, обсуждая рыболовные дела, пять месяцев. Мы все вздохнули с облегчением и игнорировали Роду Мастерс, как могли.

Губернатор замолчал, и в большой ярко освещенной гостиной наступила тишина. Он вытащил платок и вытер лицо. Воспоминания взволновали его, глаза ярко блестели на раскрасневшемся лице. Он поднялся, налил порцию виски с содовой себе и Бонду.

Бонд сказал:

— Ну и дела. Я думал, что рано или поздно что-нибудь подобное должно было случиться, но то, что это случилось так быстро, было ужасным невезением для Мастерса. По-видимому, это была черствая сучка. Она хоть как-то показала, что сожалеет о том, что сделала?

Губернатор зажег новую сигару. Посмотрел на ее горящий конец и подул не него.

— О нет. Она чудесно проводила время. Она, вероятно, знала, что роман не будет продолжаться вечно. Но это было то, о чем она мечтала, о чем мечтают читательницы женских журналов, а для нее был характерен именно такой тип мышления. У нее было все — пальмы, веселое времяпрепровождение в городе и клубе, быстрые прогулки на машине и на скоростном катере, словом, все, что окружает дешевые романы. А в случае нужды — муж-раб, который был к тому же далеко, и дом, где можно было принять ванну, переодеться и отдохнуть. И она знала, что может вернуть Филиппа Мастерса. Он был такой жалкий. Здесь не будет проблем. А лотом она извинится перед всеми, снова проявит все свое обаяние, и все простят ее. Все будет хорошо. А если все так не получится, в мире много других мужчин, кроме Филиппа Мастерса, и даже более привлекательных. Только посмотрите на мужчин в гольф-клубе. Она легко может выбрать любого из них. Нет, жизнь была хороша, и если кто-то вел себя не очень хорошо, так вели себя и многие другие. Посмотрите только, как звезды кино ведут себя в Голливуде.