Только будь со мной - [66]

Эдвард кивнул в ответ.

– Нам встречалось множество людей без рук или без ног, среди них были и взрослые, и дети. Дети в деревнях часто находили какую-нибудь железку, которая впоследствии оказывалась гранатой. Она взрывалась у них в руках, и дети становились инвалидами, – сказал он, отодвигая свою тарелку. – Гранаты редко убивают, но всегда калечат.

– Кажется, принцесса Диана выступала за запрещение наземных мин, – заметила я.

Я всегда помнила, как однажды по телевизору увидела, как она ходила по минным полям в Анголе.

Эдвард кивнул.

– Она отстаивала этот запрет до самой смерти.

– Не нравится мне эта афганская война, – сказал Рич, когда официант собирал наши пустые тарелки. – Наши солдаты, конечно, демонстрируют неимоверную отвагу, но мне сложно представить, как мы можем превратить Афганистан в мирную демократическую страну.

– Согласен, – кивнул Чарли.

– Ничего страшного, Кас. Я уже привык, – успокоил меня Эдвард, когда я бросила на него обеспокоенный взгляд.

– Для всех стран, вторгавшихся в Афганистан, война оканчивалась катастрофой, – продолжал Рич. – Британия в XIX веке. Потом русские в восьмидесятых. А теперь американцы и мы увязли там по уши, вот уже десять лет продолжается эта бессмысленная бойня.

– То есть вы хотите сказать, что мы не должны бороться с талибаном? – спросила Либби, обратившись к Ричу и Чарли.

– Я не знаю, – ответил Чарли. – Наверное, мы правильно делаем, что не бросаем правительство Афганистана на произвол судьбы, но одновременно с этим… – Он замолк, не зная, стоит ли ему продолжать.

– Всё это делается не зря, – повысил голос Эдвард, понимая, к чему они ведут. – Никто не говорил, что будет легко, но кто-то должен был помочь афганцам в борьбе с талибами. Мы не можем позволить им превратить страну в террористическую базу.

– Да, ты прав, – примирительно произнёс Чарли. – Но я понимаю, что хочет сказать Рич. Эта война – палка о двух концах.

Рич налил воды в свой бокал.

– Слушай, я ничего не имею против армии или морской пехоты, но я против этой войны. В Афганистане полный бардак, и я не думаю, что мы им может хоть как-то помочь.

– Я исполнял свой долг! – резко сказал Эдвард, которого разозлили подобные рассуждения. – Наши полковые командиры говорили нам, что мы должны служить верой и правдой своему Отечеству. Они говорили нам, что мы поступаем правильно.

– Ну, конечно, они так говорили! – воскликнул разгорячённый Чарли. – Ваши полевые командиры вряд ли бы стали говорить вам, что это безнадёжно…

– Слушай, парень, ничего личного, – сказал Рич, заметив гнев Эдварда. – Просто я не уверен, что у нас есть право на…

– Не смей говорить мне о «правах»! Как насчёт обязанностей? Мы входим в состав НАТО! Мы что, должны были закрыть глаза на атаку башен-близнецов[26]? Если бы мы ушли из Афганистана, смерти наших солдат не имели бы никакого смысла.

– Да, – кивнул Чарли. – Но…

– Ты протираешь штаны в грёбаном офисе, Чарли. А я горжусь тем, что делал я, и что сделали наши ребята. Не смей говорить мне, что Дэн умер напрасно.

– Извини, Эдвард, я…

– Прошу меня простить, – перебив его, Эдвард с трудом выбрался из-за стола и бросился к выходу из ресторана, на ходу налетев на стул.

– Кто такой Дэн? – шёпотом спросил Рич.

– Что ж, вечер удался, – промолвила я, выразительно посмотрев на Чарли.

На следующее утро я столкнулась с Чарли у двери в его комнату. На нём были только пижамные штаны. Я как раз собиралась в ванную, поэтому я была одета в халат, через плечо перекинуто полотенце, а на коленях лежала шапочка для душа. Я мельком взглянула в сторону его комнаты: на полу валялись кружевные бюстгальтер и трусики, джинсы и ремень Чарли, вместе с его трусами от Кельвина Кляйна. Он захлопнул дверь и почесал затылок.

– Я, э, как раз собираюсь сделать чай.

– Мне не надо, спасибо.

Дверь ванной комнаты распахнулась, и из неё вышла Либби в неприлично узком полотенце. Она уже чувствовала себя в нашей квартире, как дома. Либби поцеловала Чарли в губы и сказала:

– Ванна свободна.

Я не могла оторвать глаз от её тонкой грациозной кисти, покоившейся на его обнажённой груди.

– Надеюсь, мы тебя вчера не разбудили? – забеспокоилась она, глядя на меня.

– Нет.

– Хорошо. Мы старались вести себя как можно тише, – улыбнулась она. – Эдвард в порядке? Он не остался у нас? Нам очень жаль, что мы его расстроили. – Её ноготки вонзились в рёбра Чарли. – Не так ли, милый?

– Он в порядке. Так, ладно, я пойду, – пробормотала я и направилась в ванную.

Пока я устанавливала на ванну специальное сидение для душа, я слышала голоса Чарли и Либби. Она попросила его приготовить яйца-пашот, поскольку это было лучшим лекарством от похмелья, а сама она собиралась посвятить двадцать минут йоге.

Приняв душ, я поспешила в свою комнату, чтобы не дай бог снова с ними не пересечься. У меня не было никаких планов на этот день, но мне было необходимо выбраться из дома.

Тикет терпеливо ждал, пока я одевалась, сидя на кровати. Я извивалась на своём матрасе, перекатываясь с одной ягодицы на другую, чтобы натянуть на себя джинсы. В гостиной заиграла расслабляющая музыка, и Тикет залаял при звуке шелеста листвы и океанского бриза. Я представила Либби, грациозно потягивающуюся на матрасе для йоги в позе горы, в то время как я никак не могла надеть носки.