Токийский Зодиак - [8]

Выпивка развязала мне язык, и я заговорил с этим человеком. Наше знакомство привело к тому, что он показал мне свою мастерскую. Токиэ (так я окрестил девушку в витрине) там, конечно, не оказалось, и среди готовых манекенов не нашлось ни одного, в ком содержалась хотя бы сотая часть ее очарования. Трудно объяснить словами, но была какая-то неуловимая разница между куклами из мастерской и Токиэ – то ли в чертах лица, то ли в фигуре. Тем не менее разница была очевидна. Разница качественная, все равно что между перстнем с жемчужиной и колечком из проволоки.

Итак, я стал называть ее про себя Токиэ – так звали популярную тогда актрису, а моя кукла была на нее немного похожа. Я влюбился без памяти. Лицо Токиэ все время стояло у меня перед глазами, и во сне, и наяву. Я посвящал ей стихи, начал писать по памяти ее портрет. Если подумать, не с этого ли я начался как художник?

По соседству с магазином стояла лавка, торговавшая шелком. К ней подъезжала повозка, и начиналась разгрузка. Делая вид, что наблюдаю за ней, я все время косился на Токиэ. Точка была очень удобная. Тонкие черты лица, жесткие на вид каштановые волосы, изящные хрупкие пальцы, стройная линия открытых от колен ног. С тех пор уже минуло тридцать лет, но я и сегодня живо помню лицо и фигуру Токиэ.

Как-то я увидел ее обнаженной. Стоявший в витрине за стеклом человек менял на ней одежду. Пережитый при виде этого зрелища шок я никогда больше не испытывал. Колени мои дрожали, я едва держался на ногах. Тогда вид женских половых органов, волос на лобке надолго потерял для меня интерес и привлекательность.

Жизнь бессчетное количество раз предоставляла мне возможность убедиться в том, какой глубокий след оставила в ней Токиэ, как много она во мне исковеркала. Я стал отдавать предпочтение женщинам с жесткими волосами. Меня также притягивали женщины глухонемые. И еще такие… как бы это сказать… когда можешь представить, как они замирают, как бы превращаются в растение.

Я лучше всех понимал, что подобное мировосприятие никак не стыкуется с моими художественными взглядами, о которых я уже говорил. Меня часто посещают странные мысли. Ярким проявлением моей эксцентричности является отношение к живописи: как одновременно с Ван Гогом и Моро могут нравиться художники совершенно другого направления? Не попадись Токиэ тогда мне на глаза, возможно, я смог бы выработать настоящий художественный вкус.

Таэ, моя первая жена, как раз и оказалась женщиной-растением, женщиной-куклой. Однако вторая моя натура, художника внутренней страсти, подсознательно требовала другой тип женщины – Масако.

Токиэ – моя первая любовь. 21 марта – я никогда не забуду этот день – она исчезла из витрины. Пришла весна. Кое-где уже распускалась сакура.

Потрясение, которое я пережил, не описать словами. Я чувствовал себя совершенно опустошенным, раздавленным и решил уехать в Европу. Почему в Европу? В Токиэ чувствовалась атмосфера французского фильма, который я тогда посмотрел, и мне пришла в голову фантазия: а вдруг я повстречаю во Франции женщину, похожую на Токиэ?

Спустя несколько лет, когда у меня родилась дочь, я дал ей имя Токико. Так вышло само собой, ведь она родилась 21 марта, в тот день, когда Токиэ убрали из витрины магазина. Я видел в этом загадочный знак судьбы.

У меня почти не было сомнений, что Токиэ тоже появилась на свет под знаком Овна. И я поверил: хоть мне и не удалось в свое время завоевать Токиэ, которую отгородили от меня стеклянной витриной, она все равно стала моей, приняв облик Токико. И я знал, что чем взрослее будет становиться дочь, тем больше она будет похожа на предмет моего обожания.

Вот только здоровье у нее подкачало…

Дойдя до этого места, я впервые почувствовал испуг. Токико – моя любимица, и мне хотелось, чтобы совершенным было не только ее лицо, но и тело. Эта мысль подсознательно одолевала меня.

Я действительно очень люблю Токико. Рожденные под знаком Овна отличаются живым нравом, но день рождения Токико пришелся между Марсом и Нептуном, которые соответственно являются планетами Овна и Рыб. А такие люди склонны к маниакально-депрессивным психозам. Когда на Токико накатывает депрессия, я думаю о ее слабом сердце, и душа сжимается от любви. И надо признаться, что в моем отношении к дочери есть нечто большее, чем просто отцовское чувство.

Дочери иногда позировали мне полуобнаженными. Я рисовал всех, кроме старшей, Кадзуэ, и дочек брата, Рэйко и Нобуё. Токико довольно худенькая, на правом боку у нее маленькая родинка. Глядя на нее, я думал: «Как было бы замечательно, если б она имела такое же идеальное тело, как лицо».

Нет, я не считал Токико тщедушной. Мне кажется, на Томоко, Рэйко и Нобуё, хотя дочерей брата раздетыми я не видел, мяса еще меньше. Но именно Токико в моем представлении должна была стать идеальной женщиной.

У меня две родные дочери – Токико и Юкико, так что в моем желании вряд ли можно усмотреть что-то противоестественное.

Мне неинтересно человеческое тело, отлитое в металле, но есть одно исключение. Несколько лет назад я снова побывал в Европе. Лувр не произвел на меня большого впечатления, и я отправился в Амстердам посмотреть выставку не известного публике скульптора Андре Мийо. Именно его, а не Ренуара, Пикассо, не говоря уже о Родене. Выставка буквально раздавила меня, после нее я целый год не мог взяться за кисть.