Токийский полукровка #3: Подпольный турнир! - [59]

Решено, сразу после турнира отправляюсь за покупками.

И хотя заглядывать за спину потенциальным соперникам — это плохая примета, но я все же уверен в своей победе. Особенно сейчас.

Бросаю ещё один взгляд на собственное отражение. Из зеркала над умывальником на меня глядит коренастый крепыш. Плотный, с резными мышцами под тонкой кожей, которую «украшают» многочисленные шрамы. Отпечатки холодной стали, стекла и чужих когтей. За два месяца их скопилось немало. Кому-то такого количества не заработать и за всю жизнь, а для меня это лишь начало.

Маникюрными ножничками цепляю первый шов и разрезаю ткань. Следовало бы снять швы ещё вчера, чтобы каналы успели зарасти, но я решил перестраховаться.

Покончив с медицинской процедурой, надеваю свою самую большую футболку, вместе с широкими спортивными штанами и направляюсь к выходу из дома. По пути запихиваю за тугую резинку спортивок верный танто.

«Ну, ни пуха, ни пера!»

Интерлюдия

Нуэ провел ладонью по выбритому, татуированному виску. Жесткая щетина неприятно кольнула ладонь. Ох, кто бы знал, как же ему осточертел этот молодежный образ. Но поделать с ним он ничего не мог. Мелирование, странная прическа, молодежный слэнг, песни сомнительного содержание. Все это было необходимо, чтобы повести за собой людей. Образ лидера — это не только специфическое мировоззрение, но и внешние атрибуты. Одним своим видом Нуэ противопоставил себя системе и молодые агрессивные бунтари это заметили. Они последовали за ним. Не из страха и нужды, а по зову сердца. Они полюбили его до фанатизма. Нуэ стал для них кумиром, похлеще Цоя. Но проблема в том, что он этого не хотел. Его текущее положение — лишь вынужденная мера. Не ради признания, денег и славы он все это затеял, а по куда более тривиальной причине. Для того, чтобы выжить. А точнее подольше протянуть…

Нуэ никогда не был глупцом, поэтому прекрасно понимал — жить ему осталось недолго. Как только он, совместно с остальными химерами, выполнит поставленную задачу, их попросту зачистят. И сопротивляться этому бесполезно — слишком большая разница между вчерашним попаданцем и местными зубрами от мира боевых искусств. Если бы у него было время заматереть, то расклад сил бы наверняка изменился. Но вот беда, в правительстве сидят далеко неглупые люди — они не позволят химере войти в полную силу. А поэтому Нуэ и ему подобные обречены, за одним маленьким исключением.

Неизвестная химера, которая “родилась” совсем недавно! Ох, как же Нуэ скакал от счастья, когда осознал, какие перспективы ему сулит неожиданное знакомство. Этот парень Баку — просто находка. И пускай он слабак, но пройдет время и именно он станет тем, кто одним фактом своего существования погрузит Японию в Ад. Вот только жаль, что сам Нуэ этого, скорее всего, уже не увидит. Но разве это так важно? Главное, чтобы Враг был повержен!

И нет, Нуэ не был мстительным ублюдком. Его мотивы не несли личного характера. В какой-то мере он даже был благодарен за собственное перерождение. Снова оказаться молодым и здоровым — это ли не счастье? И пускай продлится оно недолго, но он с лихвой успеет воспользоваться предоставленным временем. На самом же деле, Нуэ желал Японии гибели не из-за личных обид, а потому что знал страшную тайну. Знал, как эти узкоглазые выблядки резали местных славян, словно скот, и на потеху насиловали их женщин. Казалось бы, дела минувших дней — плюнь и забудь.

Но как можно забыть о том, чему становишься свидетелем каждый божий день?

Стоило ему сомкнуть веки и погрузиться в объятия морфея, как перед внутренним взором представала картина горящего поселения.

Не сон, не видение, а уродливый лик местной истории.

Все как в реальности. Языки пламени разгоняют густые сумерки таежного леса. Вокруг снег, много снега, но он не белый и пушистый, каким Нуэ его помнил, а красный и липкий от крови. Среди многочисленных мужских трупов, вооруженных дрекольем, мечутся женщины с детьми. Сполохи от объятых пламенем срубов освещают их лица, покрытые сажей пожарищ. Черты их искажены ужасом, а по щекам, сквозь копоть и грязь прокладывают себе путь дорожки из слёз.

Страшная картина варварской жестокости, но еще хуже то, что в этот момент Нуэ ощущает себя не свидетелем, а виновником происходящего. Он не только смотрит на кровавую бойню со стороны, но и сам принимает в ней участие. И делает это с огромным удовольствием. Режет острой катаной податливую плоть и насилует жен на трупах их мужей. Когда же дело доходит до детей, Нуэ просыпается в холодном поту. Его сердце стучит так яростно, что готово зайцем выскочить из груди.

Лидер Ёкайдо весь передернулся от ярких воспоминаний. С тех пор, как он переродился, эти навязчивые кошмары не выпускали его из своих когтей. Каждую ночь они терзали его разум снова и снова…и до сих пор ни разу не повторялись. Память Токугавы Иэясу* была богата на кровавые события.

*Токуга́ва Иэя́су — принц Минамото, дипломат и военачальник, основатель династии сёгунов Токугава. Ближайший сподвижник и последователь Оды Нобунаги и Тоётоми Хидэёси.

Сразу после перерождения неопытный Нуэ не мог понять, почему он видит во сне чужие воспоминания. Но как только наставники открыли ему глаза на чакры, то все встало на свои места. Виновницей, реалистичных до зубовного скрежета, кошмаров стала чакро-аномалия.