Токио нас больше не любит - [5]
В самолете у меня пыталась сделать покупку одна женщина, но я ей напомнил, что авиакомпании запрещают торговлю посторонними товарами. Ей мои слова не понравились. Она ответила, что в самолетах все подают ущербное: не только химию, но и фильмы, алкоголь и сэндвичи. Возможно, она права. Кстати, неужели один я замечаю, что самолеты стали летать все ниже и ниже? Мне почти что удалось прочесть надпись на красной машине, пересекавшей мексиканскую границу.
Разумеется, прибыв в Тихуану, я тут же встречаю твою мать, сидящую в кузове грузовичка в окружении мексиканских батраков – все пьяные, все поют, все веселятся. Если она меня и узнала, то сделала вид, что не заметила. Видимо, славная женщина все еще выигрывает.
Тихуана посреди пустыни выглядит как пятно подсолнечного масла на куске льда.
Большой коммерческий успех. Здесь есть группа немцев, которых пригласили строить отели. Все очень солидные и серьезные, в стиле Баухауз. Есть что забывать, господа. У каждого, как водится, свое. Франц хотел забыть о прежней любви, Отто – о легкомысленно данном обещании. Немцы абсолютно не умеют хранить секреты, они выкладывают все что ни на есть после трех кружек пива. Бедный Отто, вперивший взгляд в ботинки. К тому же совершенно дикие ботинки. Красные с белым, как для гольфа, только без шипов. Отто следовало бы в первую очередь позабыть о своих ботинках. Немцев страшно волновало, можно ли доверять нашей химии,– я ответил, что только нашей и можно доверять. Такие разговоры возникают, потому что, как говорят, друг одного друга в старой Европе забыл, как зовут его собаку, а хотел избавиться от песенки, которая прицепилась так, что он не прекращал напевать ее ни в тени, ни на солнце. Очень забавно, да уж, но не волнуйтесь – все будет надежно, как смерть канарейки от удара бейсбольной биты. Итак, еще несколько кружек пива, и десять немцев исчезают в ночи Тихуаны, готовые и дальше танцевать и забывать, а поутру, конечно, они вновь примутся за строительство отелей.
Поздравления от компании в связи с поразительной сделкой, поразительно быстрой и поразительно чистой. Одна удачная акция, и твое имя – мое имя – начинают упоминать в более серьезном контексте: координатор, контролер поставок или что там еще. Ну ладно, не стоит забывать про мой послужной список. Да уж, именно так, никак иначе: мой послужной список говорит, что двери роскошных кабинетов для меня закрыты, поскольку компания никогда – и это самое подходящее слово – ничего не забывает. Звучит, конечно, забавно, если учесть, что наш бизнес состоит именно в стирании воспоминаний. В любом случае, по крайней мере на сегодня,– поздравления, удачная акция и спокойной ночи.
Мне снится, что я играю в покер. Я никогда раньше не играл, поэтому, естественно, проигрываю. Твоей матери удается запустить на рулетку баскетбольный мяч, и таким способом она угадывает все номера.
Я просыпаюсь, думая о пиджаке,– он мне не снится, я просто о нем думаю: голубой шерстяной пиджак, висящий на позолоченной вешалке в деревянной хижине, а рядом на вешалке – галстук в красных, желтых, зеленых ромбах, очень мелких, и несколько таких резинок с крючьями, которыми крепится к верху машин всякая рухлядь. Не думаю, что пиджак и галстук принадлежат мне. Быть может, это просто фотография. У меня никогда не было галстука. По крайней мере, себя в галстуке представить мне не удается.
Четыре часа утра.
Бедный Отто. Ну и ботиночки!
Восходит солнце, посему я отправляюсь прогуляться и купить себе что-нибудь – это оказывается рубашка цвета «синий металлик». Не надо заворачивать – я ее сразу же надену, я складываю мою старую футболку в бумажный пакет, и только сняв ее с себя, обнаруживаю, что на ней что-то написано, а именно: «Подумай обо мне», а ниже – фотография пляжа, причем на пляже никого нет. Все это так по-дурацки, что на какой-томомент я верю в то, что кости всегда бросает дьявол. И уж конечно, выйдя из магазина, я сразу же сую мешок с футболкой в мусорный бак и даю себе слово никогда больше ничего не надевать, предварительно не прочитав всех надписей.
Я съедаю на завтрак несколько яиц, тут же раскаиваюсь в этом и прошу принести кофе, но не притрагиваюсь к нему, заказываю пиво, и, разумеется, официант приносит мне мексиканское пиво. Я оставляю его рядом с кофе и прошу принести немецкого пива. Нет проблем. Я выпиваю его не торопясь, а на улице поднимается страшный ветер – бог знает, откуда он пришел,– и человек, проходящий мимо окна кафе, держит шляпу обеими руками, а еще видна женщина, вцепившаяся в ребенка, который, кажется, действительно готов улететь. На другой стороне улицы стоит девочка, смотрит на летящих людей, очень серьезная, словно бы ветер не имеет к ней никакого отношения. Я выпиваю и мексиканское пиво – уже горячим.
И полчаса еще не прошло, а я уже танцую с какой-то мулаткой в темном местечке, из тех, где женщины танцуют очень близко и трутся о тебя и ты платишь каждый раз, как начинается новая песня.
Мулатка по имени Мария, низенькая и полненькая и очень симпатичная, приглашает меня с собой в отдельную комнату, а я отказываюсь: у меня возникает ощущение, что я там уже был – ну не именно там, а в очень похожем месте, или все-таки именно там. Мария продолжает настаивать, но я предпочитаю танцевать дальше, несмотря на то что чувствую, а вскоре и убеждаюсь, что танцор из меня никудышный. Чтобы убедить меня, Мария обещает не разбивать мне сердце, и после такого предложения мне ничего не остается делать, кроме как подняться с ней по лестнице, и пока я поднимаюсь, я машу рукой тем, кто остается внизу, и я осознаю, что уже пьян, а еще я осознаю, что на мне надета потрясающая синяя рубашка, которую я не помню, когда купил.
«Голосом, исполненным великолепного отчаяния и пробирающим до печенок, как самый термоядерный гитарный рифф, Лорига пытается нащупать наше место в эти хаотичные времена», так писал о «Пистолете моего брата» гитарист альтернативной группы Sonic Youth Ли Ранальдо.Ему виднее. В конце концов, Sonic Youth писали музыку к фильму, который Лорига («пост-экзистенциалистский внебрачный отпрыск Альбера Камю») сам поставил по своей книге («лучшей деконструкции культа телезнаменитостей со времен "Белого шума" Дона Делилло»): о том, как парень случайно находит пистолет, случайно убивает одного человека, похищает юную красотку, метящую в певицы, случайно убивает другого человека, – а, пока полиция смыкает кольцо, все его родственники и знакомые становятся медиа-звездами.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.