Токио - [79]

Медсестра и чимпира пробыли в нашем доме больше часа. Я слышала, как они бегали по коридорам, врывались в комнаты, сбрасывали с петель ставни. Звенело разбитое стекло, падали двери. Они перевернули мебель и содрали со стены телефон. Все это время я сидела, страшно замерзнув между домами в пижаме. Думала только о Ши Чонгминге. Вам не следовало втравливать меня в это дело. Вы не имели права подвергать меня такой опасности. Я не знала, на что иду.

46

Остаток ночи представляется мне похожим на фильмы, в которых за считанные секунды показывают, как распускается цветок или поднимается над горизонтом солнце, а люди неожиданно переносятся с одного места на другое. Только мой фильм проходил в совершенно другой, наэлектризованной атмосфере. У него был цвет несчастья, а звуки обладали ужасной особенностью — они как будто выходили из-под воды, при этом раздавался рев, какой порой издают большие корабли. Стоп-кадр — и передо мной ужасная тень медсестры и Джейсона, напоминающая мне о звере с двумя спинами, о котором я некогда прочла в книге. Еще один стоп-кадр — и это я, скорчившаяся между домами, мои глаза слезятся, мышцы болят от напряжения. Я вижу, как медсестра и чимпира покидают дом, останавливаются возле двери, оглядывают улицу. Чимпира крутит на пальце ключи, медсестра потуже затягивает пояс на плаще. И вот они тают в темноте. Я замерзла и занемела, трогаю свое лицо в месте ушиба, а оно не болит, хотя и должно. Из носа вышло немного крови, кровь есть и во рту, потому что я прикусила язык. Стоп-кадр — медсестра не вернулась, в переулке спокойно, входная дверь широко открыта, она соскочила с петель. Я крадусь по лестнице, трясусь, останавливаюсь на каждой ступени. И вот я в комнате. Не верю своим глазам — моя одежда раскидана по полу, дверь вдавлена внутрь, в ящиках все перерыто. Стоп-кадр… Я стою посреди комнаты, заглядываю в пустую сумку — душа уходит в пятки: исчезли деньги, заработанные за несколько месяцев. Мне и в голову не приходило хранить их в надежном месте. Теперь понимаю, что медсестра и чимпира пришли сюда не только для того, чтобы замучить Джейсона, но и поживиться всем, что попадет под руку.

Я вышла из комнаты, оглядела коридор. Сквозь разбитые окна галереи лился дневной свет, на пыльные татами ложились уродливые тени. Стояла зловещая тишина, только в кухне мерно капало из крана. Двери кладовых стояли нараспашку, повсюду валялась разбитая мебель. Казалось, здесь прокатился шар, с помощью которого сносят дома. Все двери были открыты, за исключением той, что вела в комнату Джейсона. И эта дверь в конце коридора невольно притягивала взгляд. В ней было что-то постыдное и мрачное.

Вместо того чтобы постучать к нему, я пошла в комнату Ирины. Кто я, как не трусиха? Когда отодвинула дверь, две фигуры задергались в темноте: Светлана и Ирина попятились, трясясь от страха. Они, словно крысы, готовы были вскарабкаться на стены.

— Это я, — прошептала я и подняла руку, чтобы их успокоить. В комнате стоял запах страха. — Это я.

Прошла минута, они опустились на пол, держась друг за друга. Я села рядом. Ирина выглядела ужасно — на щеках слезы, размазанная тушь.

— Я хочу домой, — пробормотала она, ее лицо исказилось. — Хочу домой.

— Что случилось? Что она сделала?

Светлана погладила Ирину по спине.

— Оно, — прошептала она. — Оно, а не она. Оно пришло сюда, затолкало нас сюда, а другой забрал наши деньги. Все.

— Она вам ничего не сделала?

Светлана громко хлюпнула носом. Ее обычная бравада пропала.

— Нет. Но она не собиралась нас трогать. — И показала жестом, как они с сестрой забились от страха в угол.

Ирина утерла глаза футболкой. На ткани осталось два черных пятна.

— Это монстр, точно говорю. Настоящий дьявол.

— Откуда они знают, что у нас есть деньги?

Светлана попыталась зажечь сигарету, но ее руки так дрожали, что она не смогла прикурить. Отказавшись от своего намерения, взглянула на меня:

— Ты говорила кому-нибудь, что мы много зарабатываем?

— Они сюда пришли не за деньгами, — сказала я.

— А за чем же еще? Все думают только о деньгах.

Я не ответила. Кусала пальцы и смотрела на дверь. Думала про себя: «Нет. Ты не понимаешь. Их сюда привел Джейсон. Мы расплачиваемся за то, что он сделал или сказал медсестре на вечеринке». От тишины, царившей в его комнате, у меня стыла кровь. Что мы увидим, когда откроем его дверь? Что если — я вспомнила фотографию в папке Ши Чонгминга, — что если мы найдем там…

Я встала.

— Мы должны пойти в комнату Джейсона.

Светлана и Ирина молча на меня посмотрели.

— Зачем?

— Вы слышали, как он стонал?

— Вроде бы… Хотя я спала.

— Вообще-то мы…

Светлане удалось зажечь сигарету. Она глубоко затянулась и выпустила дым.

— Мы все слышали. — Она глянула на Ирину в поисках подтверждения. — И мы не собираемся туда идти.

Ирина заерзала и покачала головой.

— Только не мы.

Я переводила взгляд с одного лица на другое, и сердце у меня заныло.

— Нет, — сказала я сухо. — Конечно, нет. — Я пошла к дверям и посмотрела на дверь Джейсона. — Конечно, это сделаю я.

Светлана встала и положила руку мне на плечо. Выглянула в коридор. Напротив двери Джейсона у стены стоял перевернутый чемодан, его содержимое вывалилось на пол — одежда, паспорт, конверт с какими-то бумагами.