Тогда умирает футбол - [76]

Лоорес уже консультировался в Лондоне у одного из крупнейших юристов, и тот после обстоятельного анализа дал вполне определенное заключение — процесс скорее всего закончится удовлетворением иска. Шансы — 80 к 20. «Но почему бы не быть и двадцати? Если Мейсл проиграет, все расходы по процессу за его счёт! Это несколько встряхнет кассу Уинстона. А моральный ущерб может поставить «реннджерсов» в весьма трудное положение».

После разговора с Лооресом у Дональда осталось чувство брезгливости к президенту «Элертона», который воспринял его роль в борьбе против процесса как стремление получить какую-то выгоду для себя. Дональд с горечью подумал, что так же могут расценивать его позицию и Другие люди…

«Они не понимают, что человек может за что-то бороться, не думая о собственной выгоде и не преследуя никаких корыстных целей. Однако если разговоры такого толка получат ход, то Мейсл может на этом легко сыграть. Найдется немало желающих ударить в спину. Стоит только поворошить в «Гадюшнике» палкой, и десятки жал одновременно вопьются в твою душу и плоть.

В наш век это так просто! Чудовищная машина «общеетво» может перемолоть, раздробить, уничтожить личность и далее не заметить этого. Но может так долго жевать ее, что обычная смерть покажется избавлением. Мы много говорим и мало живем, думаем хорошо и делаем плохо!»

Дональд был так далек в своих мыслях от всего каким-то образом связанного с Барбарой, что даже вздрогнул, когда увидел ее машину возле подъезда своего дома. Почти воткнув «волво» в тротуар рядом с «моррисом» Барбары, он взбежал по ступенькам и ворвался в гостиную. Там никого не было. Зашел в кухню. Пусто.

Волнение нарастало. И он только сейчас понял, как жаждал этой встречи и как дорога ему Барбара.

Он медленно поднялся наверх и прошел в спальню. И засмеялся — тихо, счастливо. В кровати лежала Барбара, уставившись на него своими большими черными глазами, как маленькая провинившаяся в чем-то девочка. Лежала вся напряженная, положив поверх одеяла в смиренной позе свои руки. Две чашки давно остывшего кофе стояли рядом на столике.

Дональд сел на кровать и поцеловал ее в лоб. Она закрыла глаза и подставила губы.

Все тревоги и сомнения, которые терзали его сегодня, все, что было вчера и что предстояло ему завтра, ушло куда-то далеко-далеко, словно и не существовало иного мира, кроме мира его спальной…

33

Внешне теплые и простые отношения Мейсла-старшего и Мейсла-младшего на самом деле были иными. Скорее не было никаких отношений. Кроме финансовых. Отец жил своей жизнью. Сын — своей. И если бы не клуб и не футбол, они, наверно, уже давно бы стали чужими людьми.

Мейсл-старший не очень стеснял своего отпрыска в деньгах, хотя и не давал ему особой воли. Выдавая сыну солидную сумму на карманные расходы, он обеспечивал его всем, что требовалось для жизни молодого человека его круга и положения. Рандольф имел дорогую машину, всегда был богато, хотя и безвкусно, одет. Питался где придется, чаще всего в шикарных ресторанах. Если у него кончались деньги, он мог занять у отца в счет суммы, полагавшейся на следующий месяц. И не было случая, чтобы отец забыл удержать его старый долг.

Отец слишком ревностно относился к своему делу и, кажется, не думал привлекать сына к работе в клубе. Поэтому Рандольф был крайне удивлен, когда отец попросил зайти его утром в клуб для делового разговора.

Они уселись на диван в кабинете.

— Где ты пропадаешь последнее время? Мисс Фогель жалуется, что ты почти не ночуешь дома. Побереги себя…

— Хорошо, па, мне это нетрудно сделать, потому что я не очень утруждаю себя работой.

— Кстати, неплохо подумать, чем будешь заниматься в будущем. Не торчать же всю жизнь в конюшнях Лоореса!

— М-м, — промычал неопределенно Рандольф, — что-нибудь вроде журналистики — это по мне.

— А как у тебя отношения с Барбарой? Говорят, вы большие друзья?

— Приятели, только приятели. В роли большого друга у нее лишь один человек — Дональд.

Рандольф заметил, что при упоминании имени Дональда лицо отца перекосилось.

— Жаль, а я думал, что ты сможешь мне помочь!

— Что делается на белом свете? Я — и помочь? До сих пор помогал мне только ты! Это даже интересно! Но заранее предупреждаю, что это тебе обойдется не дешево. Как ни говори, квалифицированная помощь…

— Брось паясничать! — резко оборвал Мейсл-старший. — Дело гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Недели через две рассмотрение нашего иска в верховном суде. Я не хочу, чтобы Барбара оказалась на стороне моих противников. Она неглупая женщина. И если ее достаточно хорошо подготовит твой друг и учитель Дональд Роуз, она может нам доставить немало неприятностей.

— Да, отец, я уже не раз слышал дурное мнение о процессе, который ты затеваешь. Об этом говорили в жокей-клубе. Я почему-то думаю, что Дон прав в своей статье…

— Дон прав? А отец — старый негодяй, который ничего человеческого не хочет понимать?

— Ну зачем же так сразу, па? Со стороны дело выглядит действительно немножко щепетильным. Что ни говори, а все-таки ребята погибли, и зарабатывать на них вновь…

— Это Роуз набил тебя подобной чепухой?

— При чем тут Роуз? Я уже и сам могу соображать кое-что.