Тогда ты молчал - [36]

— Ну и как? — спросила Мона. — Что ты об этом думаешь?

— Мне кажется, это кто-то из пациентов. Или клиентов этого…

— Плессена, — подсказал Фишер с недовольным видом. Никто не обращал на него внимания, а он к этому не привык.

— Да. Этого психотерапевта, или как он там себя называет. Это один из его пациентов.

— Ну да, — осторожно начала Мона. Керн очень нервно реагировал, если кто-то начинал критиковать его умозаключения. — До этого, собственно, мы и сами додумались. Я имею в виду…

— Ты не понимаешь, — сказал Керн не глядя на нее.

Он сидел, уставившись в одну точку на красно-коричневой скатерти, покрывавшей стол. В первый раз Мона поняла, что под маской серьезного профессионала скрывается, наверное, довольно робкий человек.

— Чего я не понимаю? — спросила она более резким, чем хотела, тоном.

— Возможно, именно специфическое лечение сделало его желания по-настоящему опасными. И он считает, что виноват в этом Плессен. Для него это очень удобно. Мне кажется, этот пациент где-то уже должен был отметиться. Месть Плессену, кроме всего прочего, могла оказаться этаким надуманным мотивом, чтобы наконец-то начать действовать. Вам, в принципе, нужно только проверить списки пациентов и посмотреть, нет ли среди них тех, на кого уже заводилось дело в полиции.

— Дело? По какому поводу?

— Да, собственно, все равно. Эти типы — серийные преступники — начинают зачастую именно с таких вещей, которые никак не связаны с их настоящими, э-э, потребностями. Воровство, взлом машины и тому подобное. Естественно, могут быть и другие правонарушения, такие как вымогательство, эксгибиционизм, изнасилование. Вам нужно просто ввести их фамилии в поисковый компьютер. Одну за другой.

— Ты молодец, — сказал Фишер. — Но у нас более двухсот фамилий. Да что я говорю, — не менее трехсот. Кроме того, эти списки не систематизированы. Иногда указаны лишь имена пациентов или только начальные буквы фамилии.

— Вот те, которые есть, и прогоните через компьютер. Одну за другой.

— А что, — спросила Мона, — если он указал не свою фамилию?

Керн посмотрел на нее так, словно он в жизни бы до этого не додумался. Насколько он был умен в своей области, настолько же иногда бывал поразительно наивным.

— А разве так можно? — удивился он.

— А как же, определенно. Как было сказано, списки несистематизированные и, несомненно, неполные. Многие фамилии внесены от руки и тому подобное. Понимаешь, Плессену все равно, как зовут клиента. Для него это не существенно. Он же не спрашивает паспорт. Если клиент заплатил, значит вопросов нет.

— Не знаю, что и сказать, — проговорил Керн неуверенным тоном. — Конечно, такое может быть. Тогда это ничего не даст.

— Клеменс, ты просто скажи нам… Очевидно, у тебя есть какое-то представление о том, человека какого типа мы должны разыскивать? Мужчину, женщину?

— Женщины почти никогда не бывают серийными преступниками.

— Я знаю. Но способ убийства… Я имею в виду — совершенно ненасильственный, это же говорит, собственно, не в пользу версии о серийном преступнике. Он же получает наслаждение, применяя насилие. Для него это непременное условие игры.

— Да, — сказал Керн, — но в этом случае… Считается, что у преступников этой категории готовность применить насилие с каждым разом нарастает. Очень медленно, постепенно. Понимаешь?

Его лицо оживилось. Было видно, что он находится в своей стихии.

— Да, — ответила Мона, — однако…

— Я бы сказал, что он только начинает знакомство с этим делом. И наркотик тут — прекрасное средство, чтобы лишить кого-либо способности защищаться. Самому не надо предпринимать активных действий, а морально можно подготовиться к этому.

— Он только начинает? — подключился к разговору Бергхаммер, в его голосе звучала тревога.

— Да, — сказал Керн. — Его жертвы умирают. При этом он наблюдает за ними и для начала запоминает, что он при этом чувствует. Я думаю, что он еще не считает себя убийцей.

— А кем же? — удрученно спросила Мона.

— Он же не предпринимает прямых активных действий, как я уже сказал. Ладно, в случае с женщиной мы этого точно не знаем. Однако мы можем исходить из того, что ей он тоже вколол смертельную дозу героина. Но сделать смертельный укол — это совсем не то, что, например, удушить кого-то собственными руками.

— Но все же почти то же самое, — произнес Фишер, и вид у него был такой, словно он вот-вот взорвется от возмущения.

Он встал со своего места и пошел по направлению к туалету, причем по дороге наткнулся на несколько стульев. Мона задумчиво смотрела ему вслед.

— Нет, — сказал Керн в спину удаляющемуся Фишеру.

Затем он повернулся к Моне и Бергхаммеру. Сейчас у него был спокойный и уверенный взгляд.

— Нет! Это не одно и тоже. Как бывают легкие сигареты, «лайт», так и это, можно сказать, «умерщвление лайт». Более крутой вариант — когда происходит серьезное повреждение кожных покровов. Порезы на коже в наших случаях говорят о том, что он тренируется.

— На будущее, — задумчиво промолвила Мона. — Когда он по-настоящему возьмется за дело.

— Но это не значит, что он не засветился при насильственных правонарушениях.

— Нет? — удивилась Мона.

— Нанесение ранений, изнасилование. Это могло произойти и раньше. Но вероятно, он еще никого не убивал. Я имею в виду, до этих двух преступлений. Он только начинает.