Точки над «i» - [46]

Автобус подошел довольно быстро, и они сгрудились вместе ради эмоционального тепла, окруженные раздраженными пассажирами – каждый в своем образе. Марта уже привыкла к этому Лондонскому Транспортному Психо-Кабаре. «Всегда невероятно интересно наблюдать, – подумала Марта, – но иногда бывает страшновато». Особенно если какой-нибудь персонаж вдруг выберет тебя из всей аудитории, именно тебя, как произошло и в этот раз, когда какой-то алкаш с пятнами еды на одежде выбрал Пэт.

– Слышь, блядь старая, – он указал на нее, осмелевшую, будучи зажатой между Ромашкой и Мартой.

– Чем могу быть полезна такому жалкому пьяному старому мудиле, воняющему блевотиной? – поинтересовалась она, вызвав у Марты и Ромашки приступ хохота.

– Пошла ты на хер! – выкрикнул алкаш, шокированный полным отсутствием страха в глазах этой шестидесятилетней старухи.

– Маловероятно, что у тебя еще стоит, так не пойти ли тебе в пизду? – предложила Пэт.

Пассажиры засмеялись, и алкаш, обидевшись на предательство неблагодарной публики и освистанный насмешниками, выкатился из автобуса на следующей остановке.

– Мама, это было великолепно, – похвалила Марта.

– Не знаю, что на меня нашло, – ответила Пэт.

– Преподобный Брайан, если верить тому, что ты сказала сегодня Джуниору, – сказала Марта. К счастью, Пэт не поняла, о чем речь, и продолжала греться в лучах внезапно свалившегося на нее внимания публики.

Далее они ехали без приключений и на станции Ливерпуль-стрит посадили Пэт на поезд. Новоприобретенная уверенность в себе сделала ее слегка высокомерной, и Марта подумала, что преподобному придется тяжко, когда Пэт вернется домой. Она улыбнулась про себя, когда окно с лицом Пэт в нем исчезло из вида.

– Куда бы нам пойти выпить? – спросила она Ромашку.

– Давай двинем в Барбикан? – предложила та.

Ромашке в душе нравились уличные артисты, и потому она вздрогнула, услышав, как Марта сказала: «Только давай не будем останавливаться около этих мудацких жонглеров, ладно?»

Они зашли в распивочную с большими стеклянными окнами-витринами, в которые можно было рассматривать прохожих.

– Два апельсиновых сока, – обратилась Ромашка к бармену, который выглядел, будто умер неделю назад, настолько медленно он двигался и настолько был бледен.

– Ты шутишь, что ли? Возьми мне Кровавую Мэри, – попросила Марта.

– Думаешь, тебе стоит? – спросила Ромашка.

– Твою мать, и когда это ты превратилась в чертову тетку Муссолини? – возмутилась Марта – Если будешь и дальше такой, я закажу еще одну и попрошу его положить мне туда вишенку.

– Ты когда-нибудь слышала об алкогольном синдроме у новорожденных?

– Слушай, – сказала Марта, – ты и близко понятия не имеешь об этом, и, кроме того, я практически не пила в течение всей беременности, за исключением вчерашнего вечера, конечно.

– Вчерашнего вечера? Я думала, ты была в больнице.

– Я была, – жалобно протянула Марта.

Ромашка почувствовала уверенность в том, что подруга расколется. Так и случилось.

Она рассказала все, без соблюдения пунктуации, акцента на чем-либо или эмоций, но с большим количеством заглавных букв, поскольку еще не решила, плакать, праздновать или требовать еще. Ни она, ни Сара, ни Ромашка обычно не скромничали, рассказывая о своих постельных приключениях, но в этот раз Марта сожалела, что не может поделиться этим с Сарой.

– Марта, я не верю своим ушам. Что будет, если Сара узнает?

– Она не узнает.

– Узнает, узнает. Мне ты рассказала практически сразу. Ты расколешься в течение пары дней.

Марта понимала, что она права.

– И ко всему прочему, Билли бьет женщин.

– Со мной он таким не был, – ответила Марта.

Ромашка поняла, что на автомате повторяет «Марта», и каждое новое высказывание вызывает у нее очередной вздох отчаяния.

– Как бы там ни было, – сказала Марта, – я бы сама убила его. Я чуть это не сделала, перед тем как с ним переспать.

– Марта, – машинально повторила Ромашка, потом добавила: – Да врешь ты все.

– Честное слово, я не вру, – сказала Марта. – Эти гормоны, запрудившие мой организм, заставляют думать о странных вещах. Если бы мне так отчаянно не хотелось трахаться, я бы никогда с ним не связалась.

– А как насчет Джуниора? – спросила Ромашка и добавила: – Ну, если бы тебе отчаянно хотелось.

– Что? И влететь за развращение малолеток? Нет, спасибо.

Она замолчала и некоторое время сидела, уставившись в одну точку.

– Ты в порядке? – забеспокоилась Ромашка.

Марта была совсем не в порядке. Она почувствовала, как что-то теплое льется по бедрам, и поняла, что у нее отошли воды. На секунду ей показалось, что она плавает в теплом море, и Марта беспомощно стояла, думая о том, сколько из нее еще выльется жидкости в проход бара.

Оказалось немало.

Ромашке показалось, что Марта описалась, и она, немного стыдясь собственных мыслей, отложила это в ту часть сознания, где хранились все забавные истории, случавшиеся с ее друзьями, чтобы затем использовать их на комедийных подмостках.

Полумертвый бармен, неся большую тарелку чего-то, заказанного Мартой, ничего не подозревая, вступил в лужу амниотических жидкостей и, поскользнувшись, упал, сильно повредив копчик.

– Срочно вызовите «скорую»! – закричала Ромашка, и сонный бар ожил. «Скорая» приехала в течение нескольких минут, и санитары быстренько погрузили поверженного бармена на носилки, в то время как Марта и Ромашка бегали вокруг них, пытаясь убедить в том, что им тоже нужна медицинская помощь.