Точка возврата - [52]

— Выходит, ты говоришь, что все униаты — фашисты?

— Я говорю? — возмутился Борода. — Это Шептицкий говорит! Николай Иванович, скажите ему!

— Шептицкий был одним из организаторов дивизии СС «Галичина», — подтвердил Дед. — Дивизия формировалась в основном верующими-униатами.

— А у нас была танковая колонна имени Дмитрия Донского и авиаполк имени Александра Невского, построенные на деньги верующих-православных, — торжествовал Борода.

— Андрей, — встряла Лариса. — Ты просто недоволен визитом папы римского и валишь всех собак на бедных униатов.

— Они не такие уж бедные, — возразил Борода. — Им Запад хорошие деньги дает только за то, что они ненавидят все русское и все православное.

— Но папа-то здесь при чем!

— Ну конечно! Папа ни при чем! Его визит — это наглядная агитация. Бросайте веру отцов и переходите в унию! Вас папа и блок НАТО за это по головке погладят!

— НАТО здесь при чем?

— Лариса, меня удивляет твоя наивность во всем, что не касается секса! НАТО стравливает славянские народы, это же очевидно! Разделяй и властвуй!

— Но ведь ты не будешь отнимать у папы права встретиться со своей паствой?

— Хорошо, пусть встречается. Но визит надо было согласовать и с православными, которых на Украине вообще больше. Ты, Лариса, связываешься вечно с кем попало, вот и набираешься разной дури. — Борода завелся, и это не сулило ничего хорошего. — Пока ты была замужем за мной, ты воспевала искусство, чуть не каждую неделю ходила в картинную галерею. Теперь у тебя Сэнькив, он униат, вот ты и отстаиваешь унию!

— Откуда ты знаешь, что он униат?

— Да у него на роже написано! Да и с чего бы ты вдруг стала защитницей Шептицкого и присных!

Борода успел и выдать себя, и выкрутиться. О вероисповедании Сэнькива он знал из похищенного личного дела. Но, кажется, проскочило. Меня в этих всех религиозных заплетах волновало только одно. Визит папы может быть сопряжен с большой антироссийской провокацией. И мы, а не кто-либо иной должны эту провокацию предотвратить. Против нас пятерых в горах стоят чуть ли не два полка. Такого соотношения сил в моей практике до сих пор не было. Знает ли сам папа об этом — не важно. Пусть даже его используют. В сущности, Борода прав — и папу, и весь Запад больше всего устроило, если бы России не существовало вовсе. Она: у них как кость в горле.

— Убить бы вашего папу... — прошептал я сквозь чубы.

Снова за Ларисой зашел угрюмый Витя Сэнькив и увел ее наверх, не произнеся ни слова, даже не поздоровавшись. Вслед за ними ушел и Дед.

Утром Борода с Боцманом двинули покупать новую машину. Представляю, как удивился знакомый гаишник, когда нищий художник в течение нескольких дней отстегнул ему баксы за две тачки! Но тут я был спокоен. За сотню зеленых любой мент делается крайне нелюбознательным, а если надо, то и немоглухослепым. В этом плане на милицию можно положиться.

Серега Тяньшанский вручил нам увесистый пакет с аммоналом килограмма на три, да еще и извинялся.

— Магния у меня не было, так что я в качестве восстановителя добавил алюминий. Он не так бурно реагирует, но рвет тоже сильно. Улетят фашисты в тревожную даль! Можете с веществом обращаться спокойно, от спички аммонал не воспламеняется.

— Что с золотом, Серега? — поинтересовался Борода.

— Плохо. — Серега сделался грустен, как ребенок, не справившийся с элементарным маминым поручением. — Сдал только двести граммов. Но по девять. Вот деньги. Остальное обработаю позже, у меня кислоты не хватило.

— Мы ж тебе привезли!

— Я зато аммональчика побольше наделал! — оживился химик. — В тревожную даль гадов! Громить их! Смерть фашистам!

— Ладно, Сергей, — сказал я. — Мы вернемся через... Мы вернемся довольно скоро. Если нам понадобятся деньги, мы обратимся к вам. Надеюсь, к этому моменту вы продадите еще некоторое количество сырья. Если мы не появимся, оно остается в вашем полном распоряжении. Только очень вас прошу, не пытайтесь сами вести войну против кого бы то ни было. Я вижу, вы очень образованный человек, вам стоило бы больше внимания уделять науке.

— Надо бить фашистов...

— Это за вас осуществят другие. Вы и так сделали почти невозможное. Взрывчатка нам крайне необходима. Постарайтесь в дальнейшем не привлекать к себе внимания резкими высказываниями. Вы нам еще понадобитесь. Мы будем знать, что у нас в резерве есть надежный человек с большим научным опытом.

— Хорошо, — согласился Серега. — Перейду на конспиративное положение. Я тут еще для вас кое-что припас.

Он дал мне еще один сверток.

— Что это?

— Термит. Температура горения две тысячи пятьсот градусов. Сталь прожигает.

Пришлось взять и термит. Ладно уж, пригодится.

— Ловко ты его успокоил, — сказал Борода уже в машине.

— Куда было деваться? Я не хотел бы, чтобы он нарвался на неприятности. В конце концов, он мог бы, сам того не желая, подставить и нас.

— Ну, это вряд ли. Я же говорил, он и под пытками не выдаст.

— Значит, я не хотел второго Джордано Бруно.

Я загнал машину во двор дома Бороды и хотел побыстрее загрузиться и трогать — сегодня вечером мы должны были соединиться с группой Дока. Я спустился к Боцману, мы взяли пушки, завернутые в туристические коврики, и понесли к машине. Но вынуждены были вернуться, увидев, что Бороду обступило все население дома номер тридцать два по Сверчинского, кроме Деда. Жильцы со второго этажа, пожилой папаша и сынок лет тридцати, как опытные автомобилисты, обсуждали достоинства и недостатки различных марок иностранных автомобилей. Во Львове все машины были иномарками в среднем двенадцати-тринадцатилетней давности, привезенными из Щецина — городка на германо-польской границе, знаменитого гигантской автомобильной ярмаркой. Бывали там и мы, но не для покупки машины, а на очередном спецзадании. Здесь же торчали и дети, и Лариса, отпускавшая в адрес Бороды язвительные шуточки. Так что погрузку вооружений пришлось отложить до того времени, пока не рассосется толпа. Из-за этой непредвиденной задержки мы выехали только во второй половине дня. Все это время всем нам, кроме Боцмана, пришлось маяться вынужденным бездельем. Боцман же корпел над веществами, полученными у великого химика, приводя их в боевое состояние. Хорошо еще, что у Бороды было полно инструментов и всяческого хлама — обрезков труб, изрядных кусков кровельного железа и вообще чего угодно, натасканного им как белкой в свое дупло с окрестных свалок. Боцман делал взрыватели, накопители давления и даже улыбался довольно. Наверное, получались у него эффективные и надежные взрывные устройства.