Точка слома - [55]
–В смысле? – удивленно спросил сонный Горенштейн.
-Ну… я победил, я вышел из лагеря живым, я вернулся домой, но… эта же победа меня и добила. Лучше бы грохнули меня в лагере. Не мучился бы.
-А ты подумай о том, что теперь от тебя есть польза. Подумай только, ты помогаешь нам ловить такого урода, как этот душегуб. Если б ты умер в лагере, то и я бы подох тут от одиночества, и расследование не шло вообще никак. Если мы его поймаем, а мы его обязательно поймаем, то это будет в первую ногу твоя заслуга. Даже после всего этого дерьма, тебя не забыли и от тебя есть польза, черт побери.
-То есть, ты хочешь сказать, что я еще кому то нужен?
-Как минимум, нам и Родине, да. Этому душегубу место в земле или в лагере на 25 лет. А без тебя мы его хрен поймаем.
Горенштейн взглянул на небо, посмотрев слезящимися глазами на его черную пелену, а потом, быстро опустив голову, неожиданно сказал: «Знаешь, вот как у нас есть Госплан, может он и Там, на Небесах есть? Только там не количество металла и хлеба планируют, а то, какое наказание кому дать и какую благодарность».
-Тогда дай мне контакты того, кто дает наказания – усмехнулся Летов, – я бы побеседовал с ним.
Летов положил голову на согнутые колени и понял: пока дело не будет закрыто уходить нельзя. Рано уходить. Надо сначала поймать, а потом… а потом уже может быть что угодно. И вновь, уже в который раз, в его голове возникал вопрос: зачем, для чего и, главное, каким образом он еще живет? И сейчас в качестве ответа на этот вопрос в его голове всплывали слова Горенштейна, он понимал, что он еще нужен, чтобы поймать и навсегда уничтожить столь опасного преступника. Каким образом он жив – это вопрос на который никогда и никто не даст точного ответа, но вот зачем и для чего – ответ уже был и такой ответ Летова устраивал.
Часы показывали второй час ночи. «Вчерашний день умер вместе со мной» – мрачно пробормотал в пустоту ночи Летов, таращась на блестящий снег. Вокруг раскрывался прекрасный вид зимней природы, вид деревьев, укутанных в ледяное покрывало снега, земли, облепленной этим снегом, в котором отражалась Луна и била по глазам нашим героям. Но, как бы кто зиму не любил, все мечтали о возрождении умершей на зиму природы – лишь елки выстояли в этой битве с осенью и зимой, любящей обгладывать кости деревьев, – но только не Летов – ему смерть уже давно была привычнее.
Так они просидели до утра, пока не разошлись каждый по своему дому. Летов в мир кошмаров и диких картин, а Горенштейн к Валентине, которая его безумно любила. В принципе, он ее тоже, но воспоминания о семье никак не отпускали несчастного капитана, да и само чувство любви уже умерло в его убитой душе. Поэтому он тоже ее любил, но не мог это никак показать, почувствовать для самого себя. К тому же он очень боялся за ее будущее – с ним его у нее нет, он это отлично понимал, но и оставлять ее уже было поздно, она его не отпустит – роковая ошибка была совершена в день признаний в любви.
«Я очень устал» – прошептал Горенштейн и забылся крепким сном.
… «Таким образом, ваша задача во взаимодействии с воинскими частями и под общим руководством товарища Летова, пройти весь район от улицы Безымянной до улицы Физкультурной, уделяя особое внимание подвалам, заброшенным зданиям, озерцам и свалкам. Основная задача: поиск тел и любых улик. В случае оказания сопротивления со стороны граждан оружие не применять, только в крайних случаях. Соблюдать приличие, не мародерствовать. Вести себя культурно, как подобает образу настоящего советского милиционера, стоящего на охране социалистического порядка. Приказываю получить табельное оружие и фонарики. Операция начинается в 10:00. По машинам, ребята» – громко и четко говорил Ошкин собравшимся в самой большой комнате отделения милиционерам. Человек двадцать в синих шинелях и с большими белыми железнодорожными фонарями внимательно слушали подполковника, после чего развернулись и пошли к выходу. Летов положил в карман галифе «ТТ», попрощался с Ошкиным, взяв такой же фонарь, и вышел во двор. Там уже стояло человек тридцать солдат, которые вместе с Летовым пошли на проверку территории. План был четко составлен: на обход Первомайки, по подсчету Летова, должно было уйти часа четыре.
Встав в колонну по двое, разноцветная бригада из милиционеров и военных зашагала за Летовым. До Безымянной улицы, от которой и должен был начаться обход, идти было минут десять.
«Идти цепью в два ряда, на широких участках удлинять цепь, дистанция не меньше метра и не больше двух метров. Проверять каждый заколулок» – скомандовал Летов, вставая на правый край первой цепи.
Обход начался.
Безымянную улицу с частными домами прошли бысто: заброшенных зданий не было. Следующим был переулок, который тоже прошли спокойно, свернули на соседнюю проселочную улочку, где был заброшенный сарай, но внутри него вообще ничего не было: только ледяная земля. Потом прошли соседнюю улицу, на которой был только один заброшенный домишка. Летов первым зашел во внутрь, пролил яркий свет мощного фонаря на комнату и спустился в подвал, где был дикий холод и запах гнили. Однако на земле лежали лишь осколки от банок и парочка ледяных картофелин, навсегда брошенных здесь прежними жильцами. Летов прижался к лестнице, молча смотря на луч света, который рвал мрак подвала и слушая мат солдат с их мерными шагами по скрипучему полу ледяного домика.
Финляндия в составе Российской Империи долгое время обладала огромной автономией. На памятнике Александру II в Хельсинки выбито «1863» – год, когда финский язык в Великом княжестве Финляндском стал официальным. Однако русификация начала XX в. вызвала небывалый взрыв антироссийских настроений, а в 1918 г. красные финны проиграли в Гражданской войне. Так закончилось столетие «русской истории» Финляндии… Эта книга впервые во всех деталях восстанавливает революционные события 1917 г. и боевые действия Гражданской войны в Финляндии.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.