Точка - [30]

А после всё притёрлось, к Нинке я привыкла и не пожалела о своем тогдашнем согласии на проживание вместе, это не считая, что Павлик стал уже на троих по арендным бабкам делиться, а не на двоих, и в тот месяц я отправила Сонечке с Артемкой и маме на сорок баксов свыше обычного размера пересылки. А если, кстати к разговору, вы не знаете, сколько отправка стоит через поездного проводника, то скажу — сотню в рублях стоит за каждую сотню в баксах. Не за так, да? Хотя, с другой стороны, и прировнять можно — как один раз на точке поссать по просьбе маньяка и не на весь пузырь к тому же.

Я почему, вы думаете, злобничаю типа: надо — не надо, хотела — не хотела, это я про Нинку всё толкую, помочь — не помочь кому по жизни — да потому, что мне-то никакой такой счастливый случай не представился вроде того, как Мойдодыру нашему, Нинке-золушке. Ей морду менты об землю расквасили, и она ровно на нашем пути пересеклась со своей бедой и без жилья, и при этом, как я говорила уже, в раннем возрасте не изнасилованная. Что там в детдоме у нее магнитном с кем было из пацанов — ее дело, но по любому добровольное. У меня про школьную историю вы знаете и про последствие, но вот что дальше получилось, сразу после победы путча 21 августа, в 91-ом, когда мне самой, сколько Нинке было, ни больше ни меньше, а ровно так, как у неё, я не говорила, поэтому расскажу про всю эту канитель. Так вот…

Представьте себя меня — я не делаю сейчас оправдательной попытки исказить историю жизни по сегодняшний день, но просто встаньте на мое место, произведите умственный тест и прикиньте, когда я, девчонка, которую выгнали из общаги, а потом из квартиры Андрея с гитарой, осталась на улице города, в самом центре победившей в революции столицы, в одном платьичке и без ничего, кроме паспорта, без ни копейки, то вообразите мое состояние духа и что мне надо было делать тогда. Мимо меня никто на точку не пробирался в тот день и внимание не остановил, как мы на Нинке, чтобы спасти её.

Это теперь я знаю наверняка, что все люди, даже больше того — весь мир человеческий делится на две неравные части: на лохов и на кидал. И те и другие могут быть обоих родов: и мужских и женских, без разницы и здесь, скорее всего, даже части сравниваются и делятся половина на половину — и одних и других поровну. Лично я — лох, и готова расписаться в этом, потому что не имею нужной хитрости и дальнего расчета против кого-то, это не мой принцип. И таких, как я, абсолютное большинство людей — от профессии не зависит, от должности так же и от того сколько у них денег: или могут сделать или не могут, и это изнутри идет, от крови. А кидал меньше, но тоже от крови и рождения, а не от профессии и от денег: давит у него внутри, чтоб кинуть человека, или не давит — даже зависит не от него самого, а от природы вещей.

Именно так я и думаю — но только не в тот день, когда в жопе полной оказалась одна, а гораздо уже после этого — кто же Андрей мой тогда получается в связи с этой квалификацией людей по результату путча, по его со мной поступку — лох и распиздяй или же нормальный кидала с моими у него дома вещами и дармовым разовым сексом с приезжей сельскохозяйственной абитуриенткой из Тимирязевки?

И делаю вывод, что он — третий типаж в этой серии, что тоже, получается, бывает на свете, а именно: они, такие люди, есть производная смесь от первых и вторых, где истинная правда их натуры задуркнута в бесшабашность и даже в добрый поступок, но от этого он не становится полезным, а, наоборот, приносит горе и заставляет страдать и мучиться других. И никто, вроде, не виноват, и это и есть самое отвратительное. Полуправда. Я даже по телевизору однажды в передаче про мировой фашизм услыхала, когда Артемку грудью кормила, у себя там, два часа от Бельцов, что был у Гитлера личный врач, доктор Геббельс, и он сказал, что самая на свете нужная и эффективная ложь та, в которую легче всего поверить, и это — полуправда. Не вся только голая правда, а только ее часть, перемешанная в зависимости как нужно, с неправдой и ложью. Вот так! И точно! Я, как услышала, даже присела: не скажешь умней его врача, попал в самую точку — молодец, хоть и фашист!

Сама не поняла, чего сказала, но все равно, вы-то поняли, надеюсь, о чем я? Вот и разбирайся — где лохи, а где чистое по жизни кидалово, натуральное. Но покупают нас и кидалы и лохи не вследствие своей человеческой деятельности, а в силу отдельной от состава крови причины, и делится эта причина вот как: половина из них нас трахают, потому что женатые, а другая половина — из-за того, что у них нету жен. И эта часть их поступков не связана с той, кровной — это тоже точно. И ещё, к слову, важное добавлю, что когда им плохо — они женщину ищут: или нормальную или из наших, а когда хорошо — то к уже имеющейся другую ещё добавляют: к жене — блядь или просто любовницу, а к бляди или любовнице — по типу как жена чтоб — снаружи честную и без обозримых пятен.

Короче, стою я и плачу в середине города. Из метро, как ехали вчера, запомнила только, что на станции Андреевой разводы были цветные по краям проходов, если выходить с перрона в зал и на эскалатор. И я решила пробовать станцию искать и на ней стоять сколько можно, у прохода вниз в надежде встретиться с ним в метро. Бабушка меня за так пропустила, дежурная, без денег, потому что видела, что плачу и сжалилась. Сначала я все кольцо подземное проехала и везде выходила, это ещё до радиусов, те даже не начинала ездить. Но и не понадобилось, так как только на кругу станций подходящих оказалось четыре и все с такими подходящими под Андрея разводами, особенно Новослободская, я даже пожалела, что они не те, которые были на самом деле нужны. И тогда я на исходную вернулась, где села, и обратно поднялась в город. Опустилась на лавочку, есть захотелось сильно и я думаю. И надумала, что есть у меня в запасе только три варианта: пойти в милицию и все рассказать, что приключилось, а дальше пусть они решают что делать, или же пробиваться домой поездом, проситься без денег у проводника, но это слишком страшно и нет еды к тому же, или же просить у кого-то денег с позором, отбить маме телеграмму, чтобы молнией выслала на билет домой до востребования и сидеть, голодая, ждать другого позора, домашнего. И тогда я прикинула хорошенько и сделала выбор, остановилась на четвертом варианте, исключающем все прочие. Я решила пойти по пути наибольшего сопротивления жизни и будь со мной, что будет, раз так.