Точка отправления - [46]

Пока путники отдыхали, хозяин «Танцующего Воробья» Судор быстро распустил слух о двух альвах, которые сегодня у него остановились. От такой новости клиентов увеличилось в трое. Официантки только и успевали разносить пиво и медовуху по столам. А Судор, сложив пухленькие ручки на своем животе, довольно смотрел как идут дела в «Танцующем Воробье».

Название это появилось давно, когда еще молодой Судор с отцом и старшим братом начинали строить дом. Тогда на бревне они увидели воробышка, который прыгал взад — вперед и чирикая, выставлял то одно крыло то другое. Судора очень развеселила птица и он позвал всех родных на нее посмотреть. К их удивлению, она не улетала, а продолжала танцевать. С тех пор каждую весну прилетал воробей на окно в комнату Судора и исполнял свой диковинный танец.

Десять лет назад, когда Судор приехал в Ельград из небольшой деревушки Зеленое сельцо, которое стаяло на речке Малая Ветлюга, небольшой приток Ветлюги, который часто пересыхал в зимние или засушливые месяцы.

Так вот Судор сразу же приметил небольшой домик, около которого всегда прыгали воробьи. Заплатил небольшую сумму денег властям и стал обустраиваться. Сначала он хотел просто вычистить дом и зажить своей скромной жизнью. Но родственники Судора прознали, где он живет и стали навещать. Тогда ему пришлось обустроить верхние комнаты для гостей — минимум удобств, но все же чтобы было приятно там находиться. Жители Ельграда часто видели новых гостей в доме Судора и стали сами частенько к нему наведываться поболтать, скоротать вечерок. Тогда говорили: «Встречаемся у Судора». Так потихоньку уютное гнездышко Судора превращался в громкий задорный кабак, где собирались чтобы попить пива и кваса и поесть самых вкусных ребрышек в городе. И как-то с утра жители увидели яркую вывеску «Танцующий Воробей». С тех пор так это вывеска и висит. Она уже поблекла и стала немного скрипеть на ветру, но все равно грела душу воспоминаниями. Так Судор превратился из обыкновенного горожанина, который сам готовил и убирал в одного из богатых людей, у которого хватало денег, и чтобы нанять уборщицу, охранника, официанток и повара с помощниками, и чтобы каждый год вносить существенную сумму в городскую казну на обустройство города. О семье Судор давно забыл, а когда ему задавали нескромные вопросы, обычно отвечал с напускной серьезностью: «У меня есть один ребенок и он требует очень много сил. Как вы его не знаете? Это мой воробушек».

Судор редко пускался в авантюры. Как и все лесовики любил долго обдумывать свои действия, чтобы не попасть впросак. Вот и сейчас народ стал волноваться, потому что на дворе стояла ночь, а загадочные гости так и не выходили ужинать. Может быть он просто их дурит?

— Секунду, секунду. Гости должны отдохнуть, — отвечал Судор и думал, как бы выманить этих альвов в зал.

Молнезар снял плащ и повесил на гвоздь, который был забит в дверь. Поправив сорочку, он лег на одну из кроватей и молча уставился в потолок. Видеор капашился в своей походной сумке. А Наташа села за стол у окна и задумчиво смотрела в небо. Окно выходило на задний двор и часть конюшни, в которой сейчас полным ходом шла работа. Перед сном надо было помыть лошадей и накормить. Звезды то там то тут начинали загораться, но сквозь рваные облака не было возможности видеть полный диск луны.

— Может спустимся и перекусим, — предложил Видеор, когда закончил разбираться в своей сумке. Осталось только пара кусочков хлеба, пять перепелиных яиц и пустая фляга. От такого расстройства, желудок лесовика заурчал еще сильнее.

— Нам не к чему там появляться, — подал голос альв.

— Не к чему? Тогда зачем мы здесь вообще? Разве не для того чтобы пополнить запасы еды и питья? — возмутился лесовик.

— Это можно сделать утром, не привлекая к себе особого внимания.

На это лесовик хмыкнул и подошел к сундуку. Осмотрев его со всех сторон, он побродил по комнате, затем подошел к столу.

— О чем задумалась? — спросил он Наташу и проследил за ее печальным взглядом, направленным в никуда.

— О Туге, — ответила та, поворачиваясь к Видеору. Глаза ее были полны слез и вот — вот прольются на обветренные от долгой дорогой щеки.

Видеор повернулся к Молнезару. Тот приподнялся на кровати. Никто не ожидал такого ответа. Для жителей Светлокрая, Златогорья или Лукоморья это обычное предание казни, которое можно увидеть и забыть только и всего. Никто еще не задумывался над тем, правильный ли приговор и уж тем более никто не хотел помогать им, чтобы не накликать беду.

— Она не похожа на лесовиков. Если она была проездом, и ее так не заслуженно осудили. Как ей теперь жить, если помощи ждать не где?

— У них есть свой город…

— Если она до туда дойдет с маленьким ребенком. Вы хоть понимаете что это значит?

— А что значит для вашего мира?

— Голодная, измученная, она вряд ли сможет перенести холода и даже просто прохладный ветер с дождем. Скорее всего они заболеют и умрут. И за что? Она не убила, не ограбила. Что она сделала такого, что должна умереть? А ребенок? Только потому что он родился в Бочагах он должен умереть ужасной смертью.

Речь Наташи произвела сильное впечатление на лесовика, который всегда был на стороне добра и помощи. Тут он взглянул на другую сторону этой казни.