Точка невозврата - [8]
— Вы забыли добавить неслабый психологический дискомфорт от осознания того, что я становлюсь агентом… Я, который за свою службу завербовал несколько десятков агентов, сам становлюсь им!
Разведчики опять переглянулись.
— Андрей Иванович, — осторожно начал Сергей Владимирович. — Это как раз не проблема. Ты же знаешь, сколько твоих коллег остались в Крыму и перешли на службу в силовые структуры России. Тебя тоже может ждать такая судьба и, поверь, никто не вспомнит про то, что ты работал под прикрытием.
— Как вы красиво это обозначили — «под прикрытием», — усмехнулся Шевченко. — Вы забыли еще добавить про героев-разведчиков, вроде Кима Филби[24], которые были нашими агентами и, в общем-то, предали свои страны. А у нас стали героями. Я бы на вашем месте именно такой аргумент приводил. Только сути это не меняет — я становлюсь вашим агентом.
— Приятно общаться с понимающим человеком, — Константин откинулся на спинку стула. — Итак?
— Я сказал уже Коле, но могу повторить. Я ненавижу эту власть, которая пришла на крови. Причем я прекрасно понимаю, что за спинами этих тварей стоят англосаксы, которым просто нужен плацдарм нестабильности под боком у России. Никто на Западе не станет развивать экономику или сельское хозяйство Украины. Зачем им конкуренты? Они просто заберут все, что представляет интерес, а дальше будут использовать местных в качестве пушечного мяса против русских. И это ужасно, потому что большинство на Украине — русские. Как, например, выловить диверсантов, если они фенотипически неотличимы от граждан России? А новая власть будет делать все, чтобы оторвать русских Украины от России и сделать их врагами. Страдать будут обе стороны, выгодополучателем останутся англосаксы. Хочу еще добавить, что националистическая идеология, которая становится главенствующей сейчас в Киеве, вызывает у меня только желание поубивать их всех. У меня еще дед с бандеровцами воевал, а я должен сейчас их лозунги кричать? И радоваться тому, что под этими лозунгами творят эти ублюдки? Одесса уже показала! — Андрей и сам не заметил, как постепенно завелся, и последние слова произнес уже на повышенных тонах.
— Спокойно, спокойно, Андрей Иванович. Твои аргументы нам понятны. — Константин Петрович внимательно смотрел в глаза Шевченко. — Но ответь мне тогда еще на такой вопрос. Как ты, с такими чувствами к нынешней власти, сможешь работать в их окружении? Ведь такие убеждения рано или поздно неминуемо приведут к твоему провалу.
— Ничего. Моя ненависть придаст мне сил. Буду мимикрировать, — попытался отшутиться Андрей, но его шутку не оценили.
— Пойми, с момента, когда мы станем работать с тобой, мы будем нести ответственность за твою жизнь. И нам не хочется, чтобы произошел провал только из-за того, что ты где-то выразишь свое отношение к Бандере или будешь хвалить Россию. — Сергей был очень серьезен.
— Что, удар по карьере будет ощутимый? — опять попытался пошутить Шевченко.
— И это тоже, но главное — из-за твоей несдержанности может пострадать дело, которое мы планируем выстраивать на длительный срок. Это ты осознаешь?
— Да, — тоже серьезно ответил Андрей, — осознаю. И официально заявляю — я готов оказывать вам любую помощь в борьбе с этой властью. А с выражением своих мыслей я как-нибудь справлюсь. В конце концов, я сам в этом заинтересован в первую очередь…
Вечер и следующее утро прошли в серьезных делах. Московские гости не стали обучать Андрея хитростям получения информации и ее анализа: «Тебя учить — только портить». Большой упор делался на способы связи да перспективы Андрея в предстоящей командировке.
— Когда ты едешь на Донбасс, уже сказали? — Константин оторвался от стола, заваленного исписанными листами, и с наслаждением потянулся.
— Возвращаюсь в Киев шестого мая. Пока я, типа, сдаю в Одессе дела. Ну, а десятого, якобы, уже на восток. Куда точно — не знаю.
— Я вот что тебе скажу Андрей. Ты все правильно говорил про Штаты, про Запад. Про киевскую власть. Мы не знаем, как будут развиваться события дальше, но одно мы знаем точно — эта хунта не остановится перед большой кровью. Понимаешь, они боятся, что если их свалят — то им не выжить. В буквальном смысле. Проигрыш для них — это не потеря денег или должности. Это смерть. И в желании отсрочить свою кончину они пойдут на все. Ты уже знаешь, что армию привлекают к АТО. Дальше будет хуже. Они зальют Донбасс кровью, лишь бы подавить любые попытки сопротивления. А это, как ни крути, наши люди. Русские люди, которые просто не захотели жить по их правилам. И если ты спасешь своей работой хоть несколько человек — ты уже не зря вписался в это дело. К тому же, задавив Донбасс, эти мрази не остановятся. Затем будет Крым. И кто поручится, что за ним не последуют Кубань или Белгород? И это уже наша головная боль, которую ты берешь и на себя тоже.
— Так что, товарищ майор, мы надеемся на тебя, — Константин начал собирать разбросанные на столе бумаги в стопку. — Не скрою, очень рассчитываем на то, что, работая в контрразведке, ты будешь в курсе планируемых мероприятий против Новороссии и против России. И мы сумеем своевременно реагировать на них…
