Точка невозвращения - [87]

– Ты можешь оставаться во дворце столько, сколько этого пожелаешь.

– Я и не собиралась покидать его. Правда, тебя я постараюсь встречать как можно реже…

– Как тебе будет годно. И, Мара… – Мефистор на мгновение остановился, но сделав паузу, все же продолжил. – Мне жаль о моем брате.

– Он не был твоим братом! – презрительно бросила я, так и не желая оборачиваться. – А теперь убирайся, я же сказала! Видеть тебя больше не хочу!

После этого я поняла, чего хочу на самом деле. Ради чего должна жить. Месть… Месть стала для меня новым смыслом жизни. Моей конечной целью…

Но я понимала, что не имею пока возможности для нее. Что нужно выждать. И я ждала. Долго ждала… И дождалась. Судьба подарила мне за долгое терпение превосходный шанс. Я узнала об изобретении де Гредина–старшего. И не только об этом… Когда старик помер, у меня появилась возможность не просто заполучить артефакт, но и контролировать его владельца. Порочное прошлое его отца, которого все считали чуть ли не ангелом во плоти. Это не просто бросило бы тень на семью де Грединов, это послужило бы ключом к дороге Фаукса на виселицу. Ведь неважно, кто в семье становится предателем, казнят всех. Таковы законы, принятые еще до прибытия людей на эту землю.

Чем закончилось все это, ты и так знаешь…

Демоница, нахмурившись, отвернула лицо к квадрату маленького окошка – видимо, воспоминания вызвали в ней полузабытую боль. Я молчала, до сих пор ощущая что–то вроде шока. Откровенная история, рассказанная Марой, поразила меня. Если до сих пор женщина представлялась мне безжалостной стервой, хоть и вызывающей жалость, сейчас она вызывала… сочувствие. Понимание. Да, я понимала ее. Понимала ее боль, ее отчаяние, и теперь уже не на уровне жалости, как это было в первый раз, а именно искреннего сопереживания. У этой демоницы в самом деле была несчастливая судьба. И с ее стороны вполне справедливо ненавидеть Мефистора. Хотя она и не права… Меф, я уверенна, искренне переживал за своего брата, и предложение поддержки было нужно ему самому в первую очередь, это с его стороны было жестом отчаяния. Ведь чувство вины способно изжигать душу изнутри, и от этого нет лекарства.

– Мне жаль, что все так кончилось.

– Жаль? Опять. Да почему же ты никак не поймешь – не нужно мне твое сочувствие, не нужно! Мне никто и ничто не нужны! Мне превосходно одной!

– Но разве ты не захотела бы снова быть с теми, кого любишь?

– Глупый вопрос. Конечно, я хочу этого.

– Тогда почему ты так цепляешься за жизнь? Я ничего такого не хочу сказать, просто среди людей человек, потерявший всех, кого любил, чаще всего сам стремится уйти вслед за ними. Да и ты упоминала, что месть было единственным, ради чего ты жила. А теперь, когда месть провалилась и новой надежды нет, ты все равно стремишься выжить.

– Ты права. Сперва я действительно хотела покончить с жизнью. Тогда еще, до плана мести. Но однажды ночью ко мне во сне пришел Гайрон. На руках он нес нашего малыша, – Мара вдруг ненадолго замолчала. А когда она повернула ко мне свое лицо, стало ясно, почему – глаза демоницы блестели от подступивших слез, и голос, когда она снова заговорила, был сдавленным. – Они оба были такие красивые… Гайрон тогда мягко посмотрел на меня и светло–светло улыбнулся. Сказал, что он будет ждать меня, но чтобы мы смогли встретиться, я должна любить жизнь до самого конца, прожить как можно дольше, – женщина спрятала голову в согнутых коленях, ее пальцы были судорожно стиснуты на подоле платья. – И я любила. И я жила.

– Ты и сейчас живешь, – я опустилась на колени около прутьев камеры.

– Мне осталось не так уж много, – опустошенным голосом сказала Мары, подняв глаза, но глядя куда–то мимо меня. – Послезавтра состоится казнь. А перед этим все произошедшее будет предано огласке.

Что? Но это же значит не просто смерть Мары, но и смерть Лады тоже! Если один предал, казнят всю семью… Я не могу этого допустить!

– Ты будешь жить! – выкрикнула я за спину, взбегая по ступеням лестницы, по которой спускалась.

* * *

– Почему ты не рассказал мне о казни Мары? – это было первым, что я сказала Мефистору, влетев в его покои.

– Для начала здравствуй, Софи, – демон не спеша закрыл книгу, которую читал, не забыв перед этим предусмотрительно заложить нужную страницу шелковой лентой–закладкой.

– С тобой никак нельзя по–нормальному, – чуть ли не устало вздохнула я, но послушно повторила. – И тебе здравствуй. Теперь ты ответишь на мой вопрос?

– Во–вторых, присядь, – мужчина, встав, галантно предложил мне место. И только дождавшись, пока я, делая показательно недовольное лицо, все же села в предложенное кресло, продолжил. – А вот теперь можешь излагать суть проблемы.

– Мара. Ее ведь должны казнить послезавтра, – я, нахмурившись, сверлила невозмутимого демона взглядом.

– Таков закон, Софи. Предатель должен быть казнен, – пожал тот плечами, пристраиваясь на краешек стола.

– Почему ты не сказал мне этого раньше?

– Не хотел волновать понапрасну, – признался Меф. – Тем более что завтра ты бы все равно узнала – история о случившемся будет обнародована.

– Но зачем?

– Затем, что пострадавшие не будут молчать, – отрезал он. – А я не могу допустить, чтобы заговор остался безнаказанным. Тогда ведь каждый подумает, что тоже может попробовать, раз это не карается. На удачу, как повезет, так сказать.