Точка Немо - [50]

Крюгер встал и отошел задолго до сигнала.

Очередь Ди тоже подходила к концу, и наступил долгожданный момент, когда напротив нее сел Чепмен.

– Чепмен, студент-недоучка, денег нет, перспектив тоже, зато я единственный нормальный человек, который женится через спид-дейтинг.

Ди рассмеялась.

– Не единственный, – смеясь, проговорила она.

– То есть все-таки ты еще выбираешь? Тебе кто больше понравился, врач, футболист или… это, не знаю, кто он? – указывая на жемчуг, спросил Чепмен.

Ди снова рассмеялась.

– А ты и правда переживаешь? – она наклонила голову. – Мне больше понравился один студент.

– Да? А кто из них учится? И, главное – где? Я тут ни одного кампуса не заметил.

– Ладно, заканчивай.

– Хорошо. Ты тоже нравишься этому студенту. Поэтому позови его на танец – тут это так работает.

– А студент-то танцевать умеет?

– Он постарается.

Грэм, глядя на то, как явно Ди расположена к Чепмену, хмурился и отправился вновь поговорить со своими дружками. Сигнал прозвучал, и Грателли объявил небольшой перерыв, после которого должен последовать танец. По правилам невеста могла танцевать с тем, кто пришелся ей по душе, причем могла менять партнеров – то есть таким образом сформировать – открыто и у всех на глазах – список номинантов на ее сердце. Уже после танца каждая должна была назвать своего будущего супруга. А в перерыве танцующие могли угоститься алкоголем и перекусить. Чепмен отправился к бару, чтобы взять себе что-нибудь легкое, а Ди – воду. У бара к парню подошел Грэм, попросил его отойти в сторону и поговорить. Спустя мгновение Чепмена плотнейшим кольцом окружили дружки Грэма.

– Слушай, дружище. Ты напрасно положил на нее глаз.

– С чего бы тебе это решать? – взъерепенился Чепмен.

– С того, что ты никто, и если она выберет тебя, под твоими ребрами точно окажется вот эта штучка.

Лезвие не пластикового – настоящего ножа блеснуло и тут же уткнулось Чепмену в живот.

– Он остро заточен, и до печенки я тебе точно достану. Ты истечешь кровью и сдохнешь. Сегодня же. Ты даже не успеешь раздеть ее, понял? Вопрос только в том, зачем тебе умирать, если она все равно достанется мне, – придвинувшись вплотную, процедил Грэм.

– Она сама выберет.

– Она может выбрать, умрешь ты или будешь жить. И только это. Проваливай.

Чепмен вернулся к Ди, которая наблюдала эту сцену и понимала, что происходит.

– Они тебе угрожали?

– Неважно.

– Важно. Сегодня мы сбежим с этого острова, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

– Ничего со мной и не случится.

Ди взяла Чепмена за руку.

– Милый, все будет хорошо.

– Вот и я так думаю.

Эмма встала из-за столика и отправилась к Судье.

– Скажите, мне обязательно делать выбор сегодня?

– Конечно.

– А если я не могу выбрать?

– У вас такие кандидаты – Фостер, Крюгер… вам точно есть из кого выбирать, – рассудительно заверил ее Судья.

– Тем не менее… может, я могу остаться до следующего бала?

– Нет, Эмма, сэд лекс дура лекс – закон суров, но это закон. Так что, если вы не примете решение после танца, мне придется – подчеркиваю – придется отправить вас в бордель. Поверьте, лучше сделать любой выбор, чем оказаться там. Пока добровольно туда никто не уходил, хотя такая возможность не исключена, – Судья повернулся к прислужнику, тот наклонился, и Судья начал что-то ему говорить на ухо. Так он дал понять, что разговор с Эммой завершен.

Спускаясь по лестнице, Эмма остановилась и, не желая снова становиться мишенью для тысяч зрительских глаз, села прямо на ступеньках. Из глаз полились отчаянные, безудержные слезы. Просидев там минут семь, Эмма, размазав на лице косметику, пошла в бар, где попросила тройную порцию виски и выпила ее тут же, залпом. Эмма с ужасом и только сейчас поняла, что, когда она выйдет замуж, путь к отступлению будет заказан. Что ждало бы ее в борделе – ей было неизвестно. Выяснить это хотелось, но спросить было некого. Эмма поразмыслила и обратилась к Крюгеру. Тот удивился, но вошел в эмоциональное состояние Эммы, увидев в этом простор для манипуляции, и рассказал, как в борделе устроено дело: вновь прибывших проституток в первое время не выпускают из борделя – но не в силу того, что там думают ограничивать их свободу, а потому что спрос на них огромен – днем и ночью. Каждая новенькая девочка – горячий пирожок, вне зависимости от возраста и даже внешних данных. На новеньких всегда высокие цены, и, пока интерес островитян не угаснет, именно на новеньких делаются большие деньги. Ставка с каждым днем падает. Например, первому, кто захочет соития с ней, придется выложить круглую сумму вроде тысячи чипсов, потом такса станет двести, а затем будет опускаться, пока не достигнет обычных двадцати-тридцати чипсов за час. Поэтому первые дни у новоявленной проститутки – почти без сна, утомительные и бесконечные. Эмма в красках представила себе все это.

– А вы были в борделе?

– Эмма, ну… да, бывал. Здесь без этого тяжело. Нужно удовлетворять потребности, понимаете? Не находил в этом удовольствия… но после смерти жены мне было совсем одиноко и тяжело.

– А почему не завести любовницу?

– Дело в том, Эмма, что любой муж, узнай он об измене жены, обязан сдать ее в бордель. Иначе, если он пустит все это на самотек, его супругу будет трахать половина острова, а это ровно то же самое, что и в проститутках, только с унижением… можно потерять должность и паек, если обзаведешься такой славой, славой рогоносца.