Точка бифуркации - [22]

— Ты знаешь, Георг, — волнуясь, говорил Глетчер, — Мы перепроверяли результаты неоднократно, ошибки не было, сходство кодов было поразительным. Ты бы видел Алису, — заулыбался Барри, — ее торжествующий и важный вид!

— Барри!, — Перебил его взволнованный Проквуст. — Ты хоть понимаешь, что если вы правы…

— Мы правы, Георг, правы. Много лет мы делали из обезьян людей и распространяли их по всей планете. Естественно, мы не могли следить за развитием всех новых племен, обучать и воспитывать могли только несколько очагов цивилизации. Мы сумели, друг мой, создать новую расу разумных!

— Да, это понятно! Я не о том. Совместимость генетических кодов на разных планетах может говорить только об одном…

— О том, что у нас один и тот же создатель?!

— Да!

— Мы и сами это поняли. Мы почувствовали, раз у нас получается, то это наше предназначение, наш рок.

— Вот это да!, — Выдохнул Глетчер и изумленно уставился на Глетчера.

А тот вдруг тяжело вздохнул, побледнел и обессилено откинулся на подушки.

— Что с тобой, Барри?, — Вскочил испуганный Проквуст.

— Не знаю, Георг, но чувствую, недолго мне осталось.

— Но почему?!

— Видимо, во время анабиоза нельзя будить душу, так как она потом должна уйти.

— Почему ты так решил, что за глупости?!

— Потому что я уже долгое время борюсь с желанием встать и уйти.

— Куда?

— Туда. — Глетчер кивнул в дальний угол комнаты.

Там в стене неизвестно когда появилась дверь, у которой щелки проема ослепительно сияли золотистым светом. Глетчер вскочил, побежал к двери, потом обратно. Сел и понурился. Он, почему-то, сразу поверил другу.

— Это что же, я опять становлюсь причиной чужой смерти?!, — В его словах зазвучала такая тоска, что Глетчер поднялся и, подойдя к нему, обнял за плечи.

— Ну, что ты, дружище! Для меня этот вариант лучший из всех возможных.

— Не понимаю. — Георг поднял на Барри блестевшие влагой глаза.

— Видишь ли, ты спрашивал, почему я замуровал себя. Потому, что я слишком долго жил и стал мешать созданной нашими руками цивилизации. Обо мне ходили легенды, мне начали поклоняться, как богу и я ничего не мог с этим поделать. Если бы я остался и правил этим миром, он не смог бы стать самостоятельным. Я долго шел к этому решению, несколько тысячелетий. Я даже боялся, что задержался с этим решением, но твой рассказ меня успокоил, они развиваются. Они ведь все как дети мне. Ты меня понимаешь?

— Да, понимаю.

Проквуст встал и они в каком-то порыве, опять обнялись.

— Прости меня, Барри. — Через некоторое время сказал Георг. — Все равно, пусть не прямо, но косвенно, я явился причиной твоего ухода.

— Простить?!, — Глаза Глетчера весело блеснули. — Это за что же, за то, что ты меня освободил? За то, что дал возможность через тебя прикоснуться к своей родине?! Нет, друг мой, я тебя благодарить должен.

— Но…

— Никаких но!, — Астронавт усадил Проквуста на кровать, а сам сел на кресло, из которого тот тут же вскочил, и возбужденно заходил по комнате, стараясь не подходить слишком близко к манящей его двери. — Я ведь уйду к своей Алисе, к сыновьям, я верю в это, я смогу рассказать им о нашей встрече, о том, что у нас все получилось!, — Глетчер остановился перед Проквустом. — И, ради Бога, Георг, выкини из головы комплекс вины за мой уход. Я бы все равно умер.

— Это почему же?

— Во-первых, запасы энергии «Планетарного» хотя и велики, но не безграничны; во-вторых, здесь же под пирамидами работает мощнейший излучатель антиэнтропийного поля. За те годы, которые я здесь провел и еще бы проводил, я схватил бы такую дозу, что никак бы не смог выжить. Дошло до тебя?

— Кажется, дошло. — Проквуст улыбнулся.

— Вот и отлично. А теперь садись, и рассказывай о себе, все с самого начала.

* * *

Георг поднялся далеко в космическое пространство и здесь, среди звезд, вновь почувствовал себя Горой. Он до сих пор был под впечатлением ухода Глетчера. После того, как он выслушал рассказ Проквуста, они горячо попрощались, и Барри двинулся к зовущей его двери. Перед нею он заставил себя остановиться и обернулся.

— Георг.

— Да, Барри.

— Может быть тебе лучше уйти?

— Почему?

— Ты же теперь дух, вдруг тебя затянет вслед за мной?

— Нет, я не боюсь, Барри. — Ответил серьезно Проквуст. — Мой рок ведет меня по этому миру и не допустит ухода в другой.

— Как был ты самоуверенным мальчишкой, так и остался!, — Добродушно усмехнулся Глетчер, блеснув зубами. — Тогда прощай, друг! Еще свидимся!

— Обязательно! Обними Алису!

— Непременно!

Глетчер рванул дверь на себя, и в комнату ворвалось ослепительное голубое сияние, оно предваряло далекий золотистый свет. Мелькнул и исчез силуэт астронавта, и вслед за ним в дверной проем, словно вихрем, потянулись стены комнаты, кровать, кресло. Проквуст растерянно смотрел, как пустеет вокруг в прямом смысле этого слова. Он оказался прав, бушующая вокруг стихия его не затронула, но ему стало от невероятной пустоты, окружающей его, от нее пахло забвением и смертью. Поэтому он не стал больше ждать окончания действа, а рванул наружу. Так уж получилось, что идти ему пришлось против того самого вихря, который обходил его стоящего. Георг словно в упругую стенку уперся. Вот тут ему стало страшно, вдруг у него не хватит сил выбраться и он навеки останется в этой пустоте?! Он рванулся и вихрь поддался. Георг шагнул еще раз, и стена перед ним поддалась, пропустила его на волю.