Точка бифуркации - [29]

— Что это? — устало спросила Охара. Она присела на стул, расправив юбки, которые она теперь была вынуждена носить, и которые ненавидела.

— Письмо, — пискнул уже порядком напуганный Рика.

— Письмо? От кого же? — Охара протянула руку и взяла из руки мальчика свиток. Но едва взглянув на печать, скрепляющую свиток, глаза ее расширились. Она вскрикнула: — Это от него?!

— Видишь, что я тебе говорила, лучше уйдем, — Мариша потянула за собой Рику и подгоняя других детей. Но Охара не обратила на них внимания. Неужели, неужели ее молитвы были услышаны, и он действительно мыслил в одном с ней ключе? Невероятно и все же… Дрожащей рукой она сорвала печать, и принялась читать письмо. Всего две строчки содержались в нем. Две строчки: 'Я возвращаюсь. Мизар Фон Грассе Рейгн. 'Рейгн' И именно это слово заставило Охару зажать рот ладонью. Непрошенные слезы скрытой радости выступили у нее на глазах.

Часть 4

— Э… госпожа Ризель? — Кальвин улучил момент, когда поблизости не было Гвен или Руи, и он мог подойти к главе Гильдии Риокии.

— А, юный ассистент нашего профессора, — мелкие светлые кудряшки качнулись, когда Ризель склонила голову. Как заметил Кальвин, она была несколько выше его ростом. Ее элегантный наряд был чересчур экстравагантным для такого времени. Впрочем, ее совершенно не смущало, что подол ее длинного платья волочится по пыли лесной дороги. Весна уже вовсю диктовала свои права в королевском заповеднике. Солнечный свет лился сквозь молодую зеленую листву на деревьях, прыгали по ветвям прыткие белки, пару раз Кальвин замечал вдалеке стайку оленей. Он вспомнил тот первый день, когда они встретили в этом лесу Ренье. Тогда они с Гвен приняли его за простого молодого егеря. С тех пор многое изменилось, слишком многое.

— О вчерашнем дне… Я хотел спросить вас о том, что произошло вчера, — наконец, Кальвин решился задать мучавший его вопрос.

Ризель бросила на него косой взгляд, бегло оглядев его фигуру. Кальвин поежился. Конечно, он странно выглядел. Но с этим ничего не поделать. Его волосы, хотя и были собраны в хвост, но все равно свисали ниже поясницы. А шаль на его плечах, цвета глубин моря, еще меньше подходила для похода. Но, как с ужасом понимал Кальвин, он уже как–то свыкся со своим новым образом, тем более, что каждый раз, как он встречался с тем странным парнем, в точности похожим на него, его волосы снова отрастали. Хорошо, что еще тот странный балахон он все же вымолил у Гвен спрятать в своей сумке.

— Вчера ты, признаюсь, удивил меня. Мало того, что изменился — не думала, что волосы у людей могут расти так быстро — хотя тебе идет, — при этих словах Ризель, звучавших как сомнительный комплимент, Кальвин скривился. Женщина добавила: — Но когда мы вошли, ты выглядел так, словно призраков увидел.

— Я… Гвен мне ничего не рассказывала, а ваша дочь как видит меня, так пугается. Мне больше некого спросить о том, что все же произошло вчера.

— Что именно ты бы хотел узнать? — казалось, прошла вечность, пока Ризель все же поправила свои очки и обратила свой взор на идущего рядом с ней юношу.

— Не было ли чего–то странного во вчерашних событиях? Ваши ощущения, замечания, явления — все что угодно.

— Странный вопрос, уже само то, что наша Гильдия, оплот драгоценного знания, была захвачена этими неотесанными людьми из Сейма, да еще по наущению королевского доктора, само по себе выше всякого нормального течения событий. Но мы оказались заложниками ситуации, хотя я позаботилась о том, чтобы переправить все лабораторные комплексы и все ценное с особым торговым караваном в Таару.

— В Таару? Но когда вы успели? — Кальвин выглядел потрясенным.

— Простая предусмотрительность, ну и Руи очень помогла мне.

— Руи? Ах да, я совсем забыл о ее способности, — Кальвин приложил ладонь к голове.

— Да, моя Руи особенная, кажется, ее называют Дитя Хаоса, но я знала, на что шла, когда нашла ее отца.

— ЧТО? — Кальвин едва не споткнулся, — вы действительно заранее желали такой судьбы своему ребенку?!

— Это был просто эксперимент, но я люблю свою дочь, и всегда буду любить. Она ничем не отличается от обычных детей.

— Но судьба всех детей… — Кальвин ин отвел взгляд.

— Я знаю, но не верю в эти слухи. Руи абсолютно нормальный, здоровый ребенок. У неё не бывало даже серьезной простуды. Я не верю, что высшие силы, что следят за ростом Древа, могу оказаться настолько жестокими, что отнимут жизнь из простой прихоти. — В голосе Ризель зазвучала стальная решимость. — И я буду бороться за нее до конца. О…

— Что такое? — Кальвин заметил, что взгляд Ризель был устремлен в пространство.

— Я кое- что вспомнила, о том, про что ты спрашивал. Только сейчас. Странно, действительно.

— И что же это? — сердце Кальвина похолодело.

— У меня такое чувство, что недавно с Руи случилось что–то плохое, — взгляд Ризель повернулся в сторону, где весело прыгая, словно самый обычный ребенок, Руи собирала в лесной траве первоцветы. Кроме Гвен и Ризель с дочерью, их отряд насчитывал еще двадцать пять человек, членов Гильдии. — Наверное, память играет странные шутки, или это просто волнения последних дней, но мне кажется… — Ризель, эта сильная, уверенная в себе женщина, внезапно замолчала. — Нет, неважно. Это же не так, ведь она здесь и совершенно здорова. Не могло быть такого, что я видела ее умирающей, будто кто–то ее долго мучил, а я сама, — рука Ризель скользнула к груди, но затем решительно опустилась. Она помотала головой. — Это был всего лишь сон, все очень нечетко. И даже сейчас, когда я говорю с тобой, я забываю о нем все больше. Гильдия сгорела, разрушена до основания, все наши люди… убиты. А твоя подруга пытается спасти нас, но тщетно. А потом появляется тот самый человек в охристом пальто с капюшоном. Он назвался… как же… Рай… Рей… — не могу вспомнить. Он поднимает руку с таким странным блюдцем, Руи кричит и я…