Тобольский узелок - [12]
- Тридцать,- охотно соглашалась бабка.
- Может, и больше?
- Кто его знает. Давно. С малолетства в обители.
- В каких вы там ролях были, в обители-то?
- В ролях не бывала, как можно! - испуганно отстранилась Агния.- Келейницей была я у матушки.
- Доверяли вам, значит?
- Доверяли, касатик. Волосы утром причесывала, постелю заправляла, в бане спину терла, перед сном иногда пятки чесать доверяли.
Саидов еле удерживал смех, несмотря на укоризненную мину Михеева.
- И тайны тоже доверяли?
- И тайны тоже.
- Какие же?
- А всякие. Сон какой привидится - расскажет, скоромное в пост при мне покушает, наливочку за пазухой принести доверит. Доверяли, милый, как не доверять, давно я при ней…- наставительно, как заблуждающемуся мальцу, объясняла Агния.
- Значит, знали вы и о том, как пряталось монастырское добро?
- Знали, как не знать.
- Вот и расскажите нам об этом.
- Что рассказывать-то?
- Ну - как прятала.
- Да я и не прятала вовсе. У меня своих делов хватало - в передней сидеть, доложить, кто пришел, подать что.
- А царского добра у игуменьи не сохранилось какого-нибудь?
- Было и царское. Портреты были царские. За шкафом потом стояли, при новой-то власти…
- Я про другое, бабушка. Не было ли драгоценностей каких?
- Были и драгоценности. Панагия была, царицей посланная. Ложечка серебряная с вензелем царским - у послушницы отобрала, что певчей в царский дом ходила.
- Может, кольца были, броши, ожерелья, ну - бусы, что ли?..
- Бусы тоже были.
- Какие они с виду, из чего сделаны?
- Бусины кипарисовые, из креста Христова сделанные. В одной-то, большей, частица мощей святых. Тоже царицей даренное. Четки по-нашему называются.
- А из камней драгоценных не было ли чего? Говорят люди, что было, дескать.
- Чего не видала, того не видала, Врать не буду. В шкатулке разве что у нее хранилось. Потайная шкатулочка, «Боже, царя храни» на ней вырезано и вензель государя.
Михеев и Саидов переглянулись.
- Где же она ее хранила?
- А за кивотом. Никого к ней не допускала. А глядела когда, так лишь в одиночестве. Окна завесит да при лампаде и разглядывает, перебирает.
- Пришлось, значит, видать - что там в ней было?
- Не довелось. Не любопытная я. Зайду не в пору, матушка зыркнет глазами, ну я и ходу назад, к себе в угол, от греха подальше. Видела, блестит что-то, а что - не пойму.
- На бусы не похоже?
- Может, и похоже, не разглядела.
- Куда ж она потом девалась, шкатулка-то?
- Кто ее знает. Только что после смерти игуменьи не нашли ее. Накануне еще была, знаю. Мать-казначея, что потом настоятельницей стала, все обшарила, много чего всякого нашла, а шкатулку - нет. Меня пытала, не знаю ли я. А я, говорю, почем знаю. Посмотри за кивотом, там была. Разворотила казначея кивот, а там пыль одна. Место, правда, знатко, где стояла шкатулка-то.
- Выходит, передала ее игуменья кому-то?
- Может, как не может.
- Кому, например?
- Вот уж и не знаю, что сказать. Мало кому она доверяла, игуменья-то наша. Недоверчивая была.
Разговор заходил в тупик: старуха в самом деле ничего не знала о передаче шкатулки в другие руки. Да и была ли она передана, не осталась ли где-то там же, в монастыре, укрытая той же игуменьей в новом месте? Видно было, что Агния ничего не собиралась скрывать, о тайнах она имела свое понятие: зачем скрывать то, в чем нет ничего плохого? Да и знать она, несмотря на близость к игуменье, могла немногое - нелюбопытная, кроткая, исполнительная слуга, с которой не церемонится, но и близко к тайнам не допускает хозяйка.
Михеев поймал себя на том, что он с совершенно, казалось бы, неуместным чувством теплой жалости смотрит на сухонькую, немощно согнутую старушку в стареньком дырявом платке, выцветшей латаной юбке, глухую и почти слепую - кроткое, беспомощное существо, жалкое в своей неприкаянности. У ног ее на ковровую дорожку натекла лужица грязи. Подошва одного из дряхлых опорков отстала, и в ощерившийся деревянными зубами просвет выглядывает голый палец.
- Ну что ж, бабушка, спасибо и на том, что вспомнила. Далеко живете-то?
- Да ведь как тебе сказать. Тебе - близко, мне - далеко. Ползу-то я как улита.
Михеев наклонился к Саидову:
- Отправь-ка ты ее, пожалуйста, на вашей пролетке. Будь другом, сделай…
Саидов удивленно посмотрел на него, но отложил перо и, взяв старуху под локоть, повел к выходу.
Как на очень близкое к игуменье лицо монахини указывали на бывшую благочинную монастыря - Мезенцеву. Найти ее оказалось нетрудно, она никуда из Тобольска не выезжала.
«Я, Мезенцева Марфа Андреевна, по монастырю Рахиль,- записывал Саидов ее ответы на вопросы Михеева,- родилась в 1875 году в селе Блинниково в семье зажиточного крестьянина. Кроме земли и хозяйства отец имел еще и торговую лавку. Я до двенадцати лет жила в семье, а потом переехала в Тобольск, к брату, занимавшемуся там мучной торговлей, и помогала ему управляться по дому. Восемнадцати лет ушла в монастырь…»
- Почему? - спросил в упор Михеев.
Мезенцева - высокая, статная, степенная и медлительная в движениях - повела на него темными, глубоко посаженными глазами.
- В те поры это не запрещалось.
- А все же? По своей или по чужой воле? Или случай толкнул? - настаивал Михеев, с интересом оглядывая ее скромную, но добротную и аккуратную одежду, не по возрасту свежее, почти без морщин лицо с крупным красивым ртом. «Красавица, наверное, в молодости была»,- подумал он.
Много тайн еще хранит история. Загадки острова Пасхи, история Атлантиды, судьба библиотеки Ивана Грозного... А вот еще одна: существовала ли Золотая баба — древний идол северных народностей Урала, и если была, то куда девалась? О ней написано много книг и статей, а тайна так и осталась тайной. В повести «Легенда о Золотой Бабе» за разгадку этой тайны берутся люди очень разные: краевед Стефан Аристархович Закожурников, турист-следопыт Тимофей Лебедев и тунеядец-стяжатель Нутик Лабковский. Исторические сведения о Золотой Бабе, приключения, связанные с попыткой овладеть золотым идолом, и составляют основу повести.
Автор этой повести Владимир Павлович Матвеев — активный участник установления Советской власти и борьбы с белогвардейцами на Урале. Он родился в 1898 году в Перми. В августе 1917 года, будучи студентом, вступил в большевистскую партию. В 1918–1920 годах был на советской, военной, партийной и газетной работе в Перми, Екатеринбурге и других городах Урала. Позже работал в Петрограде — Ленинграде, где и написал повесть «Золотой поезд» (другое название «Комиссар золотого поезда»). В предисловии к одному из изданий повести писал о своей литературной работе: «Я занимался журналистикой, военной и партийной работой и никогда не думал писать повести и рассказы. Но вот однажды в кругу своих друзей я рассказывал о том, как мы боролись на Урале за Советскую власть. Когда я кончил рассказывать, все молчали.
Как бы вы отреагировали на новость о том, что откуда не возьмись появился человек, исполняющий Ваши заветные желания? Дело об этом "шарлатане" сразу приглянулось следователю КГБ СССР Волкову, но он не подозревал, в какую авантюру его занесёт судьба. Будни образцового советского майора разбавились нотками мистики, загадочности и неизвестности. Стоит ли всем нашим желаниям сбываться? Что скрывает в себе "исполнитель желаний" и кто он? Как главный герой проведёт расследование, с чем столкнётся, и какие выводы Волков сделает для себя лично?
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Захватывающий саспенс-роман с участием тайной группы, которая хочет вызвать Армагеддон, Линия Розабал - это бестселлер Ашвина Санги. Когда на том месте, где должен был лежать экземпляр "Махабхараты", обнаруживается таинственная картонная коробка, библиотекарь открывает ее и с криком падает без сознания на пол. Перемещаясь по всему миру и охватывая несколько временных линий, история переходит к секретной группе под названием Лашкар-и-Талаташар, чья повестка дня проста: они хотят начать сам Армагеддон.
Тени грехов прошлого опутывают их, словно Гордиев узел. А потому все попытки его одоления обречены на провал и поражение, ведь в этом случае им приходиться бороться с самими собой. Пока не сверкнёт лезвие… 1 место на конкурсе СД-1 журнал «Смена» № 11 за 2013 г.
Действие романа Пришелец из Нарбонны происходит в Испании в конце XV века, во времена преследования испанской инквизицией крещеных евреев.«Эпоха осады Гранады, когда Испания впервые осознает свою мощь, а еврейская община оказывается у края пропасти. Когда привычный мир начинает рушиться, когда доносительство становится обыденным делом, когда в сердца детей закрадываются сомнения в своих отцах и матерях (и далеко не всегда беспричинно), когда для того, чтобы утешить ведомого на костер криком „Мир тебе, еврей“ требуется величайшее мужество.».
Неожиданный великолепный подарок для поклонников Агаты Кристи. Детектив с личным участием великой писательницы. Автор не только полностью погружает читателя в мир эпохи, но и создает тонкий правдивый портрет королевы детектива. Днем она больничная аптекарша миссис Маллоуэн, а после работы — знаменитая Агата Кристи. Вот-вот состоится громкая премьера спектакля по ее «Десяти негритятам» — в Лондоне 1942 года, под беспощадными бомбежками. И именно в эти дни совершает свои преступления жестокий убийца женщин, которого сравнивают с самим Джеком-Потрошителем.