То самое копье - [87]

Холм опустел. У роскошного шатра, разбитого для Господина счастливых обстоятельств, остались лишь Тимур, Шева да двое или трое рабов. Столь неожиданное упорство османов не просто смутило Тимурленга. Ярость врагов словно выпивала из старца последние жизненные силы. Тимур буквально посерел лицом. Чтобы лучше видеть ход схватки между дружинами Сулеймана и Халил-султана, он попытался привстать, но больная нога отказалась повиноваться Господину счастливых обстоятельств, и тот со стоном упал на ковер. Шева поспешила на помощь Тимуру и, подставив плечо, помогла ему подняться. Тимур через силу улыбнулся.

— Вот видишь, сколь слаб может быть тот, кому принадлежит половина мира! Власть дарует силу, но лишь духовную. И никакая власть не подарит здоровье.

Тимур скорчился от боли. Демоны терзали его тело. Шева заколебалась, но все-таки отважилась на нарушение одиннадцатого параграфа инструкции.

— Я сейчас! — С этими словами она бросилась в шатер, где извлекла из сундучка ампулу с обезболивающим.

Тимур с любопытством, но даже без тени опасения посмотрел на крохотный сверкающий предмет.

— Колдовское зелье?

— Вроде того. — Шева ловко закатала рукав халата Тимура и ввела лекарство ему в вену. — Сейчас все пройдет!

Тимур молча кивнул. Через несколько быстрых мгновений на лице старца появилась гримаса удивления и счастья.

— Боль ушла!

— Так и должно быть.

Господин счастливых обстоятельств радостно засмеялся.

— Должно быть, ты посланница Всевышнего. Ты приходишь к тем, кого ожидает табут[40], и отводишь от них смерть.

— Это не совсем так. Я могу избавить от боли, но мне не дано вернуть силы.

Словно желая удостовериться в правдивости слов Шевы, Тимур привстал и тут же тяжело упал наземь.

— Да, это правда, — прошептали его сухие губы. — Даже всемогущему Аллаху не во власти вернуть молодость. Но как знать, не это ли убожество тела дарует величие духа, с которым можно обрести власть.

И Шева внезапно задумалась над его словами и поразилась их потаенному смыслу. Три фразы, небрежно брошенные Тимуром, подчеркнули избитую истину, что старые и убогие телом, но сильные духом, куда чаще достигают вершин власти, чем это удается могучим героям, в ком жажда власти подменена любованием собственной силой и отвагой.

Тем временем пламя битвы начало затухать. Воины Исфендияра наконец сломили упорство спагов, и те сначала поодиночке, а потом и целыми группами побежали с поля битвы. Устали и сербы, из которых в строю оставался лишь каждый пятый. Туменам Саиф-ад-дина удалось в третий раз пробить брешь между сербами и янычарами и окончательно оторвать центр вражеского войска от левого фланга. Янычары держались стойко, но было ясно, что они не смогут устоять, если конные полки Исфендияра и Саиф-ад-дина атакуют их с флангов. Оставался лишь один участок сражения, где победитель еще не был ясен. Здесь сошлись дружины Сулеймана и Халил-султана, юных принцев, каждый из которых рассчитывал в будущем сесть на престол империи. У каждого было по пять полков, составленных из отборнейших воинов. Каждый вожделел славы, и ни тот ни другой не намеревался уступать противнику.

Тимур хотел видеть этот бой, и он попросил Шеву:

— Помоги мне сесть на коня.

Та послушно подставила плечо и, поддерживая тщедушное тело старца, подвела того к белому жеребцу, косящему лиловым глазом на своего повелителя. Шева нагнулась, чтобы помочь Господину счастливых обстоятельств сесть в седло, и тут Тимур вскрикнул:

— Берегись!

Стремительно обернувшись, Шева увидела занесенный меч. Мгновенно отпрянув в сторону, она ударила нападавшего ногой в живот, а когда тот скрючился от боли, обрушила на его шею маленькую крепкую ладонь. Убийца еще не успел опуститься на землю, как тонко свистнул меч, извлеченный Господином счастливых обстоятельств, и голова покатилась, нелепо подпрыгивая, вниз по склону.

— Никогда не доверял рабам, — пробормотал Тимур, отирая клинок о судорожно подрагивающее тело. — А ведь я так хорошо к нему относился. Я даже запомнил его имя — Ахыз. И вот что я получил взамен! Шева, — Тимур усмехнулся, — никогда не доверяй рабам!

— Я предпочитаю не иметь их!

— А вот это напрасно. Лишь обладая рабами, становишься господином, человеком, приближенным к Аллаху. — Тимур хотел прибавить еще что-то, но внезапно увидел нечто, его ошеломившее. — Смотри!

Воины Сулеймана и Халил-султана продолжали упорную сечу, но сбоку от них, из-за самого дальнего к месту сражения холма, появился отряд всадников. Никем не замеченные, они обошли сражающихся и теперь стремительно скакали к оставшейся без защиты ставке Тимура. Перебежчик, назвавшийся Хусейном, исполнил обещание, данное султану Баязиду. Он выбрал момент и теперь во весь опор мчался к холму, где его ждали возлюбленная и голова Тимура, покуда пребывавшая еще на плечах своего господина.

— Надо бежать!

Схватив под уздцы испуганно всхрапнувшего коня, Шева потащила его к Тимуру. Взгляд того был беспомощен.

— Мы не сумеем. Они догонят нас! Это конец! Беги, ты сумеешь спастись. Я слишком стар, я только задержу тебя!

— Не в моих привычках бежать! — пробормотала Шева.

Однако отряд османов уже заметили воины Тимура, сражавшиеся на левом фланге. Всадник, за чьими плечами развевался алый, покрытый багровыми пятнами крови плащ, быстро собрал вокруг себя два десятка витязей и устремился к холму на помощь своему господину. Теперь все решали мгновения. Но свежие лошади турок скакали куда быстрее, чем истомленные в сече скакуны монголов. Враги неумолимо приближались. Уже можно было рассмотреть яростно оскаленные лица под шишаками, украшенными султанами из конских волос. Шева вздохнула, ей не оставалось ничего иного, как нарушить второй параграф инструкции. Вытащив из-под одежд излучатель, она установила индикатор энергии почти на высшую отметку. Тимур с любопытством наблюдал за ее действиями.