То ли свет, то ли тьма - [7]

– И никто не отгадал?

– Нет. Представляешь, из всей группы! А когда я им сказал, что внутрисердечно вводить нужно адреналин, они мне дружно, с чувством собственного достоинства: «Про адреналин мы слыхали». Но я перед ними, как ты, вытанцовывать не собираюсь. Возьму сейчас группу на обход и убью двух зайцев: их займу и больных посмотрю. Когда у студента нет базиса в знаниях и ума, ты объясняй ему тему, не объясняй – результат будет тот же.

– На обходе у тебя в лучшем случае два-три студента будут вникать в суть дела, остальные же будут только присутствовать у постели больного. Мотивации для приобретения знаний у наших студентов нет. И не только в этом дело. Когда был отчет нашей кафедры на ученом совете, то декан вдруг, выйдя на трибуну, разоткровенничался и сказал: «У нас двадцать пять процентов студентов отличники, и некоторые вопросы медицины они могут постичь в результате самоподготовки, даже без участия преподавателя. Пятьдесят процентов – посредственные студенты, и вот на обучение этих студентов должны быть направлены усилия наших преподавателей. А двадцать пять процентов студентов имеют такие умственные способности, что их вообще трудно чему-либо обучить, тем более медицине».

6

После двадцатиминутного перерыва я вновь иду на занятия. В принципе, группа должна быть в сборе, но в учебной комнате – только один студент. Он сладко дремлет. Его голова покоится, как на подушке, на кожаной сумке, в которой он носит учебники и халат. На столах в беспорядке лежат тетради, ручки, учебники и несколько мобильников. Видно, что студенты покинули учебную комнату в спешке.

– А где группа? – спрашиваю я студента.

Студент открывает глаза и, моргая, смотрит на меня, затем, встряхивает головой и приходит в себя.

– Извините, забылся.

– Где группа?

– Полдник, пошли в кафе-бар.

У студента простое, полудетское, доверчивое лицо – с виду еще маменькин мальчик. Он убирает со стола сумку и кладет ее под ноги на пол.

Не застав в учебной комнате студентов, я, казалось бы, должен расстраиваться, но в подобных случаях внутри меня, оберегая нервную систему, срабатывает защита. Я смотрю на студента, мои губы трогает легкая улыбка, и студент в ответ улыбается.

– Пьют кофе, тонизируют нервную систему, чтобы лучше усваивался материал, – осмелев, поясняет он.

«А парень совсем не глупый, как на первый взгляд кажется, только, глядя на остальных, не занимается», – думаю я и спрашиваю:

– А вы почему не со всеми?

– После дежурства. Работаю медбратом на «скорой». Я сейчас группу позову. – Он достает из кармана отнюдь не белоснежного халата мобильник и набирает номер. – Оля! Скажи нашим, чтобы поднимались, преподаватель пришел, ждет.

Пока группа не подошла, мы разговариваем. Мой собеседник из района. Он целевой студент. Отец его главный врач центральной районной больницы, и больница по договору за обучение этого студента перечисляет в университет деньги. Таких студентов-целевиков у нас не единицы.

– После окончания университета вы поедете работать домой? – спрашиваю я студента.

– По идее да, но там видно будет. Больница без меня не пропадет. К тому же жить вместе с родителями не хочется.

– Почему?

– Нет свободы. Так все, молодежь, думают. Но с другой стороны, если домой не поеду, придется снимать угол. С квартирами сами знаете как. Все упирается в деньги.

– Вы женаты?

– О семье я пока и не думаю.

– Почему?

– Мне и так неплохо живется, а тут сразу столько проблем.

– Скажите, у вас в группе многие работают? – Мне интересно как живут в этой группе студенты.

– Половина. Сами подумайте, если по скромному, то стипендии мне хватает на неделю. Подкидывают родители, но все равно, знаете как не хочется от других отставать. Если у тебя нет денег, то ты чувствуешь себя ущербно. Пойдешь в студенческую столовую, если взять салат, первое, второе с мясной котлетой или бифштекс и кофе, то набежит рублей на сто.

– Для студента дорого.

– Дешевле не получается, а все равно голодный.

– Когда у нас преподаватели по обмену опытом ездили в Америку, то там им давали карточку в пять долларов, по которой они оплачивали питание в местной столовой в течение дня. Сытно, вкусно едят и набирают еще в пакет фрукты, чтобы их еще дома пожевать.

Студент смотрит на меня и молчит, на его лице – удивление.

– А за одно ночное дежурство в госпитале, – продолжаю я, – там дежурный врач получает семьсот долларов.

– Хочу в Америку, – то ли в шутку, то ли всерьез, произносит студент, а я, глядя на него, думаю: «Только там не нужен такой специалист, какой получится из тебя».

7

Дверь тихо открывается. Появляются две девочки. На их лицах милые улыбочки.

– Извините, пожалуйста! Извините, пожалуйста! – лепечут они по очереди. – Так получилось, немного задержались.

– Да не на немного, а на десять минут, – говорю я назидательно, но по выражению моего лица они видят, что я к их опозданию на занятие отношусь по-философски. Да и то сказать, передо мною не ученики, а, можно сказать, без пяти минут врачи. Читать им нотации и наставления язык не поворачивается, да и бесполезно. Шестикурсник уже давно «лежит вдоль, а не поперек лавки». Каждый из них знает, что в конце учебного года получит диплом.