То есть это - [2]

Юнг называет это синхронностью. Мастер не может устроить ваше просветление. Это не научный процесс, а, скорее, поэтический процесс. Это не закон подобно закону причины и следствия; он гораздо текучее, гораздо пластичнее, гораздо гибче. Мастер не может вызвать в вас просветление, но он может запустить процесс, и то только, если вы позволите это, а не против вашей воли. Ничего нельзя сделать с вами до тех пор, пока вы не станете полностью восприимчивыми. Это может случиться только в любовном союзе.

Между преподавателем и студентом имеет место деловой процесс, а между мастером и учеником возникает любовный союз. Ученик сдается; это и есть значение «сидения». Он сдается, он отказывается от своего эго. Он просто открыт, в огромном доверии. Конечно, сомнение будет препятствовать процессу.

Сомнение совершенно благостно, когда вы собираете информацию: чем сильнее вы будете сомневаться, тем большее информации вы сможете собрать, потому что каждое сомнение будет порождать в вас вопросы, а вопросы необходимы, чтобы найти ответы. Но каждый ответ, в свою очередь, снова будет подвергнут сомнению, создавая больше вопросов. И так далее и тому подобное.

Но в отношении мастера сомнение — это помеха. Это не задавание вопроса, а поиск души; это потребность сердца, а не интеллектуальное любопытство. Это не любопытство, а нечто гораздо более важное. Это вопрос жизни и смерти.

Когда человек устает от всех вопросов и ответов, когда он пресыщается всей философией, только тогда он приходит к мастеру. Когда человек накопил много информации, но все еще остается незнающим, и вся эта информация не создает в его душе свет, тогда он приходит к мастеру, чтобы сидеть подле него. Больше нет никаких вопросов; теперь он знает только то, что все вопросы бесполезны. Он испытал это и увидел всю тщетность вопросов. И теперь он сидит в тишине, открытый, доступный, восприимчивый, как чрево.

Ученик становится женственным, и только в эти женственные минуты мастер без всякого усилия со своей стороны начинает изливать свою энергию на ученика. Это происходит естественно. Ученик ничего не делает, и мастер ничего не делает, это вообще не вопрос делания. Мастер пребывает самим собой, а ученик открыт.

Когда ваш нос не заложен от простуды, вы, проходя мимо цветка, внезапно чувствуете его аромат. Цветок не делает ничего особенного; источать аромат для цветка естественно. Если вы будете открыты для восприятия аромата, то ощутите его.

Слово «Упанишада» означает приход к мастеру, и человек приходит к мастеру только когда устает от преподавателей, утомляется от обучения, истощается от догм, кредо, философии, богословия, религий. Тогда он приходит к мастеру.

Способ прийти к мастеру — это сдача. Это не значит, что сдается ваше существо. Сдается только эго, ложное представление о том, что вы — это кто-то, что вы особенный. В тот миг, когда вы откажетесь от идеи эго, двери откроются для ветра, дождя, солнца, и присутствие мастера начнет входить в вас, создавая в вашей жизни новый танец, давая вам новый смысл поэзии, тайны, музыки.

Это и есть синхронность. Мастер пульсирует в определенном ритме, он танцует на некотором уровне. Если вы готовы, тот же самый танец начинает нарастать и в вас — в начале совсем чуть-чуть, но достаточно и этого, довольно и этой малости. В начале есть только капли росы, но скоро они становятся океаном.

Как только вы испытали радость от своей открытости, вы уже не можете снова закрыться. Сначала вы можете открыть только окно или дверь, а затем вы открываете все ваши окна и все двери.

И в жизни ученика наступает момент, когда открываются не только окна и двери, но даже стены исчезают! Он открыт в высшей степени, он доступен всем измерениям. Это и есть значение слова «Упанишада».

Упанишады написаны на санскрите, а это самый старый язык на земле. Само слово «санскрит» означает что-то преображенное, украшенное, коронованное, очищенное, но запомните слово «преображенное». Сам язык был преображен, потому что очень много людей достигли высшего состояния, и потому, что они использовали этот язык и их радость пронизала его, их поэзия вошла в сами клетки, сами волокна языка. Даже язык преобразился, просветился. И иначе быть не могло. В наше время на Западе языки становятся все более научными, точными, математическими. Они должны быть такими, потому что наука придает им свой цвет, форму и очертания. Если наука разовьется, то языку, на котором она будет выражаться, конечно же, придется быть научным.

То же самое произошло пять тысяч лет назад в Индии с санскритом. Здесь стали просветленными очень много людей, и все они говорили на санскрите; их просветление вошло в этот язык со всей своей музыкой, поэзией и ее празднованием. Санскрит стал лучиться. Санскрит — это самый поэтический и музыкальный язык в существовании.

Поэтический язык прямо противоположен научному языку. В научном языке у каждого слова должно быть очень точное значение; оно должно обладать только одним значением. В поэтическом языке слово должно быть текучим, пластичным, динамичным, не статичным, разрешающим много значений и возможностей. Слово вообще не должно быть точным; и чем оно более неточно, тем лучше, потому что тогда можно будет создавать самые разные нюансы.