То, что скрыто - [25]

Наверное, сидит на амфетаминах, думает Клэр. Глаза у парня безжизненные, пустые. Черные дыры. Где же Трумэн? Когда этот пес нужен, его нет!

Клэр надеется, что Джошуа заснул в детском отделе, но, обернувшись через плечо, вдруг видит сынишку. Он направляется к ней, и глаза у него огромные от страха. Боже, какой он маленький и хрупкий! Личико перекошено от тревоги, перед грудью – крепко сжатые кулачки. Воры его еще не увидели. Клэр незаметно качает головой, хочет, чтобы он вернулся в детский отдел и спрятался, но Джошуа застыл на месте. Клэр спускается еще на ступеньку, и высокий парень лезет в карман свитера. Несколько купюр падают на пол. В его руке что-то блестит.

– Не двигайся, мать твою! – шипит он, доставая из кармана нож.

– Я… не двигаюсь, – уверяет Клэр, переводя взгляд с ножа на Джошуа.

– Ты что?! – Второй грабитель подходит к кассе. – Что ты делаешь? А ну, убери! – Второй парень ниже ростом и крепче сложен; у него фигура гимнаста или борца. Черные курчавые волосы выбиваются из-под капюшона, а глаза серые, цвета шифера.

– Заткнись! – орет высокий и поворачивается к Клэр: – Где сейф?

– У нас нет сейфа, все деньги в кассе. – Ноги затекли, очень хочется встряхнуть ими, но она боится шевельнуться.

– Где сейф?! – снова орет высокий – от досады еще громче.

Все слышат плач, и у Клэр все сжимается внутри. Джошуа!

– Какого хрена? – спрашивает коротышка, ни к кому в отдельности не обращаясь.

– Мама! – кричит Джошуа. – Поехали домой! – Он боязливо переводит взгляд с матери на нож в руке высокого.

– Все хорошо, Джош, – говорит Клэр. От страха у нее перехватывает дыхание; слова вылетают с трудом, по одному. – Иди… в детский отдел. Все будет хорошо. Возвращайся и жди меня.

Джош осторожно пятится назад.

– Нет! Стой где стоишь! – орет высокий грабитель.

Джошуа быстро-быстро мигает и на миг замирает на месте, а потом несется к подсобке. Высокий делает движение, как будто хочет погнаться за ним, и Клэр тут же начинает спускаться по лесенке, но чувствует, как обламываются ступеньки.

Она теряет равновесие и летит вниз. Падать сравнительно невысоко, но Клэр пытается извернуться, сгруппироваться, чтобы не упасть на спину. Раньше Клэр не верила рассказам о том, что в такие минуты время словно замедляется. Она отмахивалась от подобных рассказов, как от какой-то нелепой выдумки. И все же с ней именно так и происходит: за время короткого падения на деревянный пол она замечает поразительное множество подробностей.

Переворачиваясь в воздухе, она замечает высокого грабителя. Тот, видимо, решил, что не стоит гнаться за Джошуа.

– Пошли! – в страхе окликает его напарник.

Клэр кажется, что он выговаривает одно слово невозможно долго: «По-о-о-о-шли-и-и-и». Слово тянется, как ириска. Клэр по глазам видит, что парень боится. Ему лет пятнадцать, не больше. Она думает: интересно, матери этих парней знают, чем они занимаются?

– Давай, уходим! – долго и протяжно кричит коротышка, и оба грабителя наконец направляются к двери. Они уходят. Слава богу! И тут все ускоряется, возвращается к обычному времени.

Сначала Клэр ударяется об пол правым плечом. Взрыв боли отдает в руку. Потом с полом соприкасается голова, и перед глазами вспыхивает ослепительно-желтый свет. Вдруг высокий кричит с порога:

– А ну, положи! Повесь трубку!

Потом Клэр слышит голосок Джошуа – тихий, нерешительный.

– Из-за них мама упала, – говорит он в телефон. Голосок у него дрожит, он испуган. – Они взяли деньги, – торопливо добавляет он.

– Беги! – Клэр пытается кричать, но у нее как будто выкачали весь воздух из легких.

– А ну, положи трубку, гаденыш! – стиснув зубы, шипит грабитель.

Клэр ползет по полу к Джошуа; болят голова и плечо, но это сейчас не важно. Главное – ее сын.

– Беги! – в отчаянии шепчет она.

Джошуа бросает телефон; трубка со стуком падает на пол. Но он не убегает, а подходит к матери и падает на пол рядом с ней. Вдали завывает сирена; Джошуа громко, со всхлипами, дышит ей в ухо. Воры тоже слышат сирены и быстро выбегают из магазина.

– Все хорошо, Джошуа! – слабым голосом говорит Клэр. – Все хорошо, дружок. – Он сидит рядом с ней по-турецки, вцепившись ручонкой ей в запястье, как будто боится, что, если он ее отпустит, она улетит. Плечо и голова болят так, что ее тошнит; к горлу подкатывает желчь. Она отворачивается на бок, подальше от Джошуа, и ее рвет. Клэр слышит, как сынишка плачет; она чувствует, как его тельце сотрясается рядом с ней, но он по-прежнему держится за ее запястье, даже сжимает еще крепче. – Не плачь, Джошуа, – шепчет Клэр, хотя у нее самой по лицу текут слезы. – Пожалуйста, не плачь!

К ним подползает Трумэн, тычется Клэр в лицо мокрым носом, садится рядом, и они втроем ждут, когда прибудет помощь.

Джошуа выпускает Клэр только после того, как приезжает бригада службы спасения и фельдшер уверяет его, что они помогут его маме. У нее на запястье остаются пять круглых отпечатков его пальцев – как красный браслет.

– Все хорошо, Джош! – снова и снова повторяет Клэр.

– Пока не приедет ваш муж, с мальчиком побудет сотрудница полиции, – говорит фельдшер. – Вы сильно ушиблись. Надо сделать рентген, а потом вас осмотрит врач. Очень больно?