То, что доктор прописал - [3]

Теперь в списке сексуальных обольстительных хирургов, составленном Мишель, доктор Ник Кемпнер занимал первое место. И этот список был очень коротким.

Палящее августовское солнце, заливающее ярким светом задний двор, говорило о том, что до конца лета было еще далеко. Струйка пота скатилась по груди Мишель и исчезла в ткани купальника. Девушка провела ладонью по лбу и откинула назад непокорные волосы, выбившиеся из хвоста. Мать называла такую прическу «я у мамы дурочка». Похоже, она действительно не отличается особым умом, раз находит Ника Кемпнера привлекательным. С их последней встречи прошло уже два дня, а она все еще думала о нем и даже видела его во сне.

Мишель оглядела толпу гостей, собравшихся на безупречно подстриженной лужайке за домом Брук и Джеда. Ника среди них не было, хотя она знала наверняка, что его пригласили. Возможно, он плескается в бассейне с какой-нибудь смазливой медсестрой. Почему-то эта мысль вызвала у нее прилив раздражения.

Сев на пластмассовый стул, девушка задумалась над тем, стоит ли ей возвращаться в бассейн. Там сейчас было полно детей. Лучше она останется здесь, выпьет холодного лимонада и подумает о работе.

Но вместо этого Мишель стала думать о Нике Кемпнере. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь треснул ее по голове и у нее отшибло память.

Мишель видела, как Джед взял ее сестру за руку, и они отошли от группы гостей. Он смотрел на Брук с таким благоговением, словно она была богиней. Именно так Брук раньше смотрела на Мишель, свою старшую сестру. До знакомства с Джедом.

А чего она ожидала? У Брук теперь своя собственная жизнь. Сама Мишель была слишком занята работой и заботой о родителях, и у нее не было времени встречаться с сестрой. Брук стала взрослой независимой женщиной и не нуждается больше в старшей сестре.

Так и должно быть.

Тогда почему Мишель чувствует себя низвергнутым кумиром?

Джед подошел к накрытому столу, забрался на скамью и громко свистнул.

— Внимание, друзья. Я хочу сделать заявление.

Встав со стула, Мишель обернула вокруг талии полотенце и подошла к нему вместе с остальными гостями. Прежде чем обратиться к собравшимся, Джед бросил еще один любящий взгляд на жену.

— Насколько вам известно, — начал он, — после несчастного случая я был в отпуске, но благодаря Брук, своей красавице жене и талантливому физиотерапевту, я наконец могу вернуться к работе.

Раздались бурные аплодисменты. Поймав взгляд сестры, Мишель подняла вверх большие пальцы рук. Та улыбнулась в ответ, а затем с обожанием посмотрела на мужа. Джед со стуком поставил на стол пустую пивную бутылку, чтобы привлечь всеобщее внимание.

— Это хорошая новость, но у меня есть новость и получше. Во время курса физиотерапии произошло кое-что еще.

Протянув жене руку, Джед помог ей взобраться на скамью. Они с довольным видом обняли друг друга за пояс. Мишель вздохнула.

— Может, ты хочешь все сказать сама, дорогая?

Брук кивнула. От нее исходило сияние, которого Мишель не замечала до сих пор. Она догадалась, о чем пойдет речь, и обиделась на сестру за то, что та не рассказала ей о таком важном событии.

— У нас будет ребенок, — наконец произнесла Брук, улыбаясь.

В следующую секунду их с Джедом губы слились в затяжном поцелуе. Мишель была потрясена. Ее сердце наполнилось болью. Почему Брук сначала не сказала ей, родной сестре и самой близкой подруге?

В глубине души Мишель понимала, что должна радоваться за Брук и Джеда. Ей следовало весело кричать и аплодировать, как остальные, в том числе их родители. Но она не могла.

Обида жгла ей сердце, но куда сильнее был страх за здоровье сестры. Астма, мучившая Брук в течение многих лет, могла негативно повлиять на беременность.

У Брук был большой риск выкидыша.

Мишель ненавидела слезы. Сейчас ей было просто необходимо выплакаться, но разве могла она испортить всем праздник?

Ей нужно спрятаться. Убежать, прежде чем боль и обида вырвутся наружу потоком горьких слез. Повернувшись, она прошла во внутренний дворик, радуясь, что может наконец побыть одна.

Очутившись в просторной кухне, Мишель яростно принялась мыть посуду и дала волю слезам. Но разочарование не проходило, и она с досады швырнула вилку на пол. Та со звоном отлетела в другой конец кухни.

Мишель медленно подошла к столу и, опершись о спинку стула, наклонилась, чтобы поднять прибор.

Вдруг перед глазами Мишель предстали большие ступни в сандалиях. Ее взгляд скользнул вверх по загорелым ногам, покрытым темными волосками, синим шортам и внушительному мужскому торсу, обтянутому белой футболкой. Когда Мишель заглянула в карие глаза, она поняла, что пропала.

Это был он.

Из всех людей ей меньше всего сейчас хотелось видеть Ника Кемпнера.

Она стояла, держа в одной руке вилку, а другой вцепившись в спинку стула. Когда его губы растянулись в знакомой улыбке, Мишель поняла, что сейчас растает и превратится в лужицу на полу.

У нее на душе скреблись кошки, а он сочувственно смотрел на нее. Ну почему она не ушла час назад? Что она такого сделала, чтобы стать объектом жалости Ника Кемпнера?

Мишель не была обязана говорить ему, что ее так расстроило, но Ник в любом случае хотел это знать.