Чем глубже прорастали корни, тем запутаннее и страшнее были секреты, навеки впечатанные в копролиты, и нужно было постараться, чтобы выскоблить, высосать из них твердые, как алмаз, сны и опознать давно остывшие страсти.
Эти полуночные истории передавались от дерева к дереву, каждое растение спешило сообщить о своих находках и переживаниях, об ушедших в небытие мирах, получивших шанс вернуться в виде неправдивых, приукрашенных воспоминаний и раствориться в ароматном сумраке среди свежей листвы — уже навсегда.
Все тот же тихий звук поцелуя вывел Анну из оцепенения, она заморгала, прогоняя с век легчайшую, как крылья бабочки, ночную мглу, и по-прежнему не обнаружив источник странных звуковых эффектов, ушла вслед за мужем в их теплый, уютно и ярко освещенный дом.
Вишен они не дождались. Странное дерево удивительно преображалось год от года: каждую весну белый вишневый цвет все больше уступал буйному розовому цветению сакуры. Нежные лепестки цвета летнего рассвета облетали под порывами ветра и устилали сад шелковистым трепещущим ковром.
— Разве так бывает? — задумчиво спросила Анна как бы саму себя, стоя на террасе и задумчиво перебирая сочную клубнику на хрустальном блюде.
— Как «так»? — Сергей ухватил за хвостик крупную сочную ягоду и с удовольствием съел, любуясь женой. Может ли быть что-то более прекрасное, чем молодая рыжеволосая женщина, поедающая клубнику…
— Я думала, что сакура будет расти только на тех ветках, где была прививка… — продолжала рассуждать Анна, — То ли эти ветки так сильно разрослись, то ли… Посмотри, от вишни уже и не осталось ничего.
Сергей вслед за женой окинул взглядом сад, где солировало мощное дерево с раскидистой кроной, на протянувшихся горизонтально ветвях которого будто отдыхала стая фламинго. Розовое ароматное облако волнообразно колыхалось совсем не в такт дуновениям ветра, извивалось, словно живое существо, в упорных попытках принять какое-то другое обличье…
— Отличное место для качелей! — вдруг беззаботно сказал Сергей. — Вон ту ветку видишь? Надежная. Качельки детские можно туда подвесить.
Анна рассеянно кивнула и продолжала всматриваться в тень, которую отбрасывала сакура. Тень тоже была необычной, неестественно темной для такого солнечного дня, она как будто отсекала свет, вычерчивая на земле идеальный круг застывшего черного цвета, в который, кажется, не залетали жуки, стрекозы, и даже мелкие птахи выписывали в воздухе дерзкие пируэты, не нарушая его границ…
— Вилли! Играть! — Анна схватила каучуковый мячик, и песик тут же стремглав подскочил к ней, предвкушая любимую забаву.
Мячик полетел через всю лужайку и пружинисто отскочил от ствола сакуры, а к нему уже несся Вилли, как белая струя пара под давлением. Песик влетел в теневой круг под деревом и тут же зашелся в визге, завертелся волчком и выкатился на залитую солнцем траву, отчаянно возя по ней мордой и жалобно скуля.
— Малыш, что такое? — Анна склонилась над песиком, и он жалобно и доверчиво положил ей мордочку на руки. Один глаз Вилли был словно запечатан красным сургучом. Сначала показалось, что глаза нет, он выколол его, наткнувшись на острую ветку, и теперь на месте озорной черной бусинки зияет вывернутая мясом наружу мертвая глазница… Но, когда Вилли перестал вертеть головой, стало понятно, что глаз цел, только залит каким-то клейким, вязким веществом.
— Блин! Это смола! — определил подоспевший Сергей, — Смола с дерева попала в глаз. И как его угораздило?
Приехавший по вызову ветеринар был крайне удивлен, такого случая у него еще не было. Он вколол песику успокоительное, потому что Вилли вертелся и дрыгался, как полоумный.
— Вы не могли бы подержать его, пока препарат подействует? — обратился ветеринар к Сергею.
Анна вдруг почувствовала дурноту, она поняла, что не сможет смотреть на все эти манипуляции. Она вышла из дома и сидела в кресле на террасе дотемна, пока мужчины возились с Вилли. Деревья в саду полностью погрузились в темноту, и об их присутствии можно было судить лишь по едва заметным колебаниям участков темноты, когда ночной ветерок шевелил их кроны. И только цветущая сакура была словно слегка подсвечена изнутри — статичное розовое облако, как будто пришпиленное булавками к черному бархату.
Анне вдруг показалось, что под деревом кто-то стоит. Неясная фигура больше всего напоминала одетую в светлое кимоно женщину — узкие плечи, небольшой рост и отсутствие талии.
Анна несколько раз моргнула, чтобы прогнать видение, но фигура никуда не пропала. Она не двигалась, но и не уходила. Позвать на помощь Анна не могла, не хотелось выглядеть истеричкой, когда Сергей и так занят с Вилли…
Она подождала еще немного, фигура не двигалась. Тогда Анна медленно, не спуская глаз со светлого силуэта, пошла через весь сад к сакуре, ступая босыми ногами по прохладной, росистой траве.
По мере приближения не появлялось никаких новых подробностей — фигура по-прежнему выглядела нечетким светлым прямоугольником, словно ровный мазок белил на черном холсте. Анна подошла почти вплотную, когда вдруг пугающий призрачный силуэт оказался выбеленным стволом дерева.
