Тьма на окраинах города - [105]

Оди лежала в комнате на диване, укрытая кучей одеял. Оглянувшись, Хоппер увидел, что ее кудрявые волосы свисают с подлокотника дивана. Она уже давно не двигалась. Должно быть, заснула. Возможно, это и к лучшему. Было уже поздно, и они решили сделать еще один перерыв. Хоппер проговорил весь день до самого позднего вечера. Он не знал, насколько долго сможет продолжать в том же духе, хотя голос его звучал вполне уверенно.

Они могли бы продолжить следующим утром. Или он мог бы пересказать ей основные отредактированные моменты. Эти несколько дней в Нью-Йорке 1977 года были сложными… возможно, слишком сложными для нее.

Но разве это так? Она умна. Хотя, может быть, эта история повлияет на ее детскую психику?

Ну ладно, Оди на самом деле не похожа на детей своего возраста, к тому же она действительно наслаждалась историей, слушая ее с восхищенным вниманием. Безусловно, он открывал ей абсолютно новый мир, в котором показывал себя совершенно в ином свете.

Хоппер надеялся, что потом не пожалеет об этом. Он изо всех сил старался приглаживать историю, но и врать не хотел. Не хотел выставлять себя тем, кем никогда не являлся.

История была темной и страшной – даже учитывая цензуру, которой он подвергал некоторые моменты. Но может, это и к лучшему. Детям нравится бояться, нравится безопасный страх. Что может быть безопаснее этого? Хоппер выбрался из Нью-Йорка невредимым. А так же сказал уже, что у Делгадо все в порядке.

Но были и смерти – гораздо больше, чем хотелось бы.

Хоппер вздохнул. Может, он слишком много думает об этом? Может, недооценивает Оди?

Ну, конечно же, так и есть. Здесь не могло быть другого ответа.

Оди пошевелилась на диване. Хоппер вернулся в комнату, и она вылезла из-под одеяла.

– И что было дальше? – спросила она.

– Я думал, ты заснула!

Оди покачала головой. Затем поудобнее устроилась на диване и подтянула под себя одну ногу.

– Святой Иоанн был похож на меня?

Хоппер немного подвигал челюстью, затем спросил:

– В смысле, «на тебя»?

Оди кивнула.

– Был особым… отличающимся от других. – Она помолчала. – Ну, ты понял.

Хоппер потер подбородок. Это хороший вопрос. Должно быть, Оди обдумывала его уже некоторое время. Учитывая ее опыт общения с доктором Бреннером и участие в проекте «МК Ультра», это был тот вывод, который напрашивался сам.

И возможно, не такой уж далекий от истины.

– Ну, – начал Хоппер, – он не мог двигать вещи своими мыслями, как ты. Но да, он тоже был частью проекта. Совсем другого проекта, не такого, как в лаборатории Бреннера. Но мы снова забегаем вперед. – Он сел рядом, положив руку на ее укутанную в одеяло ногу. – Я не хочу, чтобы тебе снились кошмары, понимаешь?

Судя по выражению лица, Оди очень серьезно обдумала его слова, после чего посмотрела на Хоппера и кивнула. Затем она устроилась на диване поудобнее, явно ожидая продолжения истории.

Хоппер взъерошил ей волосы и, встав с места, потянулся еще раз. Потом прошелся, сел в кресло, откинулся назад и сцепил руки за головой.

Приключение продолжилось.

Глава сорок седьмая Обмен мнениями

13 июля, 1977 года

г. Нью-Йорк

– Видишь что-нибудь?

Марта выглянула в заднее окно фургона – через крошечный квадрат армированного сеткой стекла, через который только и можно было смотреть на внешний мир. Затем вздохнула и снова уселась на одну из двух металлических скамей, которые тянулись вдоль бортов по всей длине фургона – по одной с каждой стороны.

– Нет. Понятия не имею, где мы находимся.

Сидевший напротив Хоппер попытался устроиться поудобнее, но тщетно. Голова пульсировала болью вместе с щекой и губой, разбитыми полицейским кулаком. Внутри фургона было слишком тесно для человека его роста. Он даже не мог полностью сесть на металлическую скамью, вынужденный вместо этого страдать на краю, где острый угол впивался в задницу. Руки, скованные за спиной, отнюдь не облегчали положения.

Путешествие их изобиловало остановками. Только тронувшись с моста, они остановились снова – очевидно, на каком-то другом контрольно-пропускном пункте. Через заднее стекло Хоппер увидел нависшие тени еще нескольких конных полицейских, затем фургон продолжил путь в неизвестном направлении.

Десять минут спустя они остановились снова и стояли неподвижно еще десять минут, прежде чем путешествие возобновилось.

Через следующие десять минут – новая остановка. Теперь они стояли уже как минимум полчаса. Двигатель фургона работал, но никто из него не выходил. Более того – никто не подошел к задней двери, чтобы проверить пленников.

– Думаешь, кто-то нас будет слушать? – спросила Марта. – Бандершу и беглого полицейского?

Хоппер нахмурился. В общем-то, она была права.

– Попытаться все-таки нужно. Если получится связаться с кем-нибудь из оперативной группы, то они узнают, кто я.

Марта только приподняла бровь.

– Город в огне. Не думаю, что кто-то захочет нас с кем-то связывать. – Марта прислонилась к стене фургона. – Они бросят нас в камеру, и мы будем сидеть там вместе с остальными, кого поймают. Конечно, со временем они узнают, что мы говорим правду. Скорее всего, не раньше Рождества.

Хоппер провел языком по зубам. Она права. Перегруженное в условиях недофинансирования полицейское управление и так действует далеко за пределами своих возможностей. А тут еще и кризис. Затем ему пришла в голову мысль, что, вероятно, и свободных камер-то нет. Возможно, им суждено провести в этом фургоне очень, очень долгое время.