Тьма на ладони - [97]

– В общем, на этом и закончилось мое последнее задание.

– Значит, причина самоубийства – шантаж якудзы вокруг адюльтера? – сформулировала Охара. – Я правильно поняла?

– Да. А от себя могу добавить, что я впервые в жизни ощутил ревность к мужчине. Правда, на этот счет подробностей от меня не жди…

Слава богу, у таких ощущений сюжета нет.

Несколько секунд она рассеянно смотрела куда-то в пространство и вдруг тихонько произнесла:

– Похоже, эти двое жили в таком мире, которого в реальности не бывает…

– Возможно, – кивнул я. – Но кто тебе сказал, что этот мир объясняется исключительно реальными категориями? Границы реальности у каждого свои. Особенно у отдельно взятых мужчины и женщины. Никакому взгляду со стороны их границ понять не дано. У них всегда будет то, что обычной логикой не объяснимо. И слава богу. Не знаю, удовлетворил ли я твое любопытство, но с меня и этого хватит. Больше я в этой истории ничего объяснять не хочу.

Немного помолчав, она снова посмотрела на меня. И в глазах ее снова вспыхнул странный, хотя и совершенно реальный свет.

– И все-таки, шеф. Вы что-то от меня скрываете, правда?

Я вновь поразился ее интуиции. И, тая в душе от восхищения, честно соврал:

– Ничего не скрываю.

– Ну, смотрите, я от вас не отстану! Даже когда уволитесь, – не успокоюсь, пока не расскажете. Так что имейте в виду.

– А вот здесь я попросил бы… – запротестовал было я, но вдруг и сам понял, как неуверенно звучит мой голос. – Как бы там ни было, без тебя бы я, конечно, не справился. И муж твой здорово помог. Я вам жутко благодарен. Предлагаю как-нибудь поужинать на троих. Уж передай ему, будь добра…

В ее зрачках что-то легонько дрогнуло.

– Передам, – негромко сказала она. – Он очень обрадуется. Уж так вы его заинтересовали… – Она выдержала недолгую паузу, потом добавила: – А я вам тоже должна кое-что передать. Целых две вещи: новость и послание.

– Ты о чем?

– Сначала новость. В конце месяца Нами-тян закрывает свой бар. В ту пятницу она окончательно решила съехать из этого здания. Уже сегодня отсылает заявление о расторжении аренды.

– Хм-м… – протянул я. – Жаль, конечно, если такой чудный бар исчезнет. Но ничего не поделаешь. Тут я ее понимаю… А что за послание?

– Вы обещали Нами-тян выполнить все, что она вам прикажет. Поэтому сегодня вечером вы должны появиться в ее баре, даже если мир перевернется. Это не просьба, а приказ. Так мне велено передать.

Я вздохнул. Что меня ждет сегодня в баре у Нами-тян – даже представить не берусь. Может, и кое-что побезумней, чем поездка на ее «дукати»…

– Приказ понял, – сказал я. – Слушаю и повинуюсь.

Охара наконец-то улыбнулась. То, от чего лихорадило весь этаж, ее, похоже, вообще не интересовало.

– Ты, кстати, эту статью читала?

– Читала, – кивнула она.

– Кажется, название «Напитки Тайкэй» исчезает с лица земли.

– Похоже на то.

– Все вокруг с ума сходят. Одна ты, я смотрю, спокойна как слон.

– А чего тут с ума сходить? У большого бизнеса свои законы. Президент скончался, а плакать по этой фирме я особых причин не вижу. Как выполняла свою работу – так и дальше буду выполнять. Мне-то какая разница?

– Да уж… – только и хмыкнул я.

Сегодня утром Охара чувствовала себя лучше всех. Можно было не сомневаться: именно такие, как она, и выживут в нашей стране победившего корпоративного менеджмента. В ее отношении к миру все было безупречно. Кроме, пожалуй, одной детали. Того, как она кусала губу, рассказывая, что запретила мужу упоминать название ее компании в журнальной статье.

То ли совсем успокоившись, то ли поняв, что больше из меня ничего не вытянуть, она поднялась со стула. Подошла к двери и уже открыла ее, собираясь выйти, но вспомнила что-то еще.

– Да! – сказала она, обернувшись. – Ваш конверт я спустила в шреддер.

– Что спустила? – не понял я. – Какой конверт?

– «Прощальный подарок» директору Какисиме.

Она вышла, и я остался один.

Я подошел к окну и посмотрел наружу. Это утро тоже выдалось ясным. Как и утро, когда я узнал о смерти Исидзаки. Сколько суток прошло с тех пор? Так или иначе, теперь всему конец. Вслед за жизнью моего президента завершилась моя трудовая жизнь. Я больше не салариман. Эмоций – ноль. Зря Охара беспокоилась за мою психику. В душе не осталось ничего, кроме пустоты.

Я вернулся на свое место.

В отделе все было по-прежнему. Никто и не думал работать. Сотрудники сбивались в галдящие кучки, разбегались и через полминуты собирались где-то еще. То и дело кто-нибудь переходил на крик. Что еще за «слияние капиталов»? Ситуация небывалая, но от руководства компании никаких комментариев пока не поступало. Представляю, что сейчас творится в директорате. Взмыленный Санада уговаривал кого-то не принимать близко к сердцу строчки из газетной статьи. Судя по всему, он тоже не владел ситуацией. Другие начальники отделов, похоже, занимались тем же самым. А среди всей этой вакханалии сидела Охара и спокойно вычитывала гранки очередного рекламного текста.

Заняться мне было нечем. Участвовать в пересудах толпы никакого желания не возникало. Я сидел и рассеянно скользил глазами по буклету, который наш отдел кадров рассылал всем увольнявшимся «добровольцам». «Медицинское обследование за счет компании после Вашего ухода…» И тут меня похлопали по плечу.