Титаны Возрождения - [30]

«Если мы хотим как следует познать этот век, нам следует, — как считал Де Санктис, — искать его тайны у двух великих писателей, представляющих его синтез — у Лодовико Ариосто и у Никколо Макьявелли». Ариосто может раскрыть нам тайны своего века через поэзию, Макьявелли—через свои философско-политические, исторические и драматургические произведения. И Мор, и Макьявелли ищут решения проблемы нового государства и общества при использовании улучшенных, если не в корне переработанных, «христианско-гуманистических» концепций. Рассуждая об аде и рае, Макьявелли имел в виду совершенно реальные вещи: рай был для него одним из наиболее ненавидимых призраков, в котором человеческая фантазия видит священную резиденцию блаженных. Он рассматривал этот призрак как отрицательно воздействующий на человека миф {ип mito negativo), как незаконный путь, искажающий реальность: «Они хотят проповедника, который обучил бы их, как найти путь в рай, а я хотел бы найти такого, который научил бы их, как найти путь к дому дьявола».² Саркастически он относится и к мифу об аде: «В аду столько хороших людей! Разве тебе стыдно туда попасть?».³ Однако он соглашался искать пути в ад, так как «это было бы верным способом. . . чтобы его избежать».⁴ В переводе на практический язык политики это означало изучить пути, по которым на Италию неумолимо надвигается экономический и политический крах, искать их, чтобы их избежать, чтобы установить прочное государство и здоровое общество. Религию он рассматривает как явление, имеющее отношение к реальному миру человека: религия сотворена человеком (la religione ё fondata dall'uomo} и составляет часть современной ему куль-

==86

туры (suaciviltd) ^ь т. е. является составной частьюне только представлений отдельного человека, его миропонимания, но и всего идеологического арсенала государства. Такое светское восприятие религии свидетельствует о медленно созревающем в Италии эпохи Возрождения светском восприятии ценностей христианской религии и отказе от церковно-богословского их понимания: «Каждая религия является как бы вещью, необходимой каждому, кто захотел бы поддержать современную ему культуру».' Культура, цивилизация, идеология не вечны, они меняются, а вместе с ними и религия — область, являющаяся их составной частью: «Различные формы религиозных учений в течение последних 5—6 тысяч лет сменились 2—3 раза. . ., когда возникает новая религия, ее первым делом является для укрепления своей репутации уничтожить старую. . . с каким ожесточением отцы христианской церкви преследовали любое воспоминание о древности, сжигая стихи поэтов и сочинения историков, разрушая изображения старых кумиров».⁸

Исходя из исторической точки зрения, Макьявелли пришел к выводу о том, что в каждом обществе религия как часть всей культуры, идеологии представляет полезную основу, если она «способствует укреплению любви к родине и стремлению к ее защите». Однако на примере папства он показывал, что современное ему христианство является орудием грубого господства.⁹ Поэтому Макьявелли искал истоки и пути установления религии, эффективной и полезной для государства, для итальянского общества. Религия, считал Макьявелли, может вобрать в себя все отрицательные черты общества, а может и возродить его, если в ней закладываются новые, полезные для государства черты, т. е. если она будет реформирована.¹⁰ Однако Макьявелли выступает не за лютеранскую реформацию, а за придание религии здоровых черт, свойственных человеку Возрождения, который ищет истоки своих идей в античной культуре. Он говорит, что христианская религия полагает высшее благо в смирении, в презрении к мирскому, в отречении от жизни, тогда как языческая религия полагала его «в величии души, в силе тела и во всем, что делает человека могущественным»." Макьявелли не представлял себе безрелигиозного общества, однако его идеал здоровой религии говорит о том, что практически он

==87

имел в виду общество, где место религии будет занимать рационалистическая и оптимистическая философия возрожденческого толка, прославляющая духовную и физическую силу Человека, живущего в условиях свободной республики.'²

У противника папства и критика христианства Никколо Макьявелли религия его идеального общества представляет собой идеологическую концепцию Возрождения. Но и у сторонника папства и противника лютеранской реформации Томаса Мора «трактовка этической проблемы в ,,Утопии" не укладывается в ортодоксальные рамки тогдашней христианской этики. Глубокая вера в высокое назначение человека, его разум, его неотъемлемое право на счастье. . . составляют основу оптимистической общечеловеческой этики идеальной Утопии».'³ Мор и Макьявелли, начав путь с разных позиций, сошлись на общей почве — гуманизма, Возрождения.

Макьявелли не отрицает бога, но определяет и ограничивает его функции: бог — темный, но могучий источник страха и послушания, «прибегать к богу» необходимо, так как, «когда не хватает страха божьего, государству грозит гибель», «соблюдение божественного культа — источник и причина величия республики», так как «неверящим людям легче сменять порядки или воспринять новые идеи», поэтому «если религия ослабевает, надо менять ее формы».