Титаник. Псалом в конце пути - [15]

Нет, Давид и представить себе не мог, что на свете бывают такие суда! Похоже, судно произвело впечатление даже на Спота. Во всяком случае он с довольной улыбкой положил на рояль шляпу с перчатками и сел на крутящийся табурет. Давид отметил, что Спот совершенно естественно чувствует себя среди всей этой роскоши. Его можно было принять за одного из пассажиров. Спот сделал знак ближайшему обслуживающему духу, и тот мгновенно материализовался рядом с роялем, исполненный самоотверженного рвения. Что угодно господину? Вот тогда Спот и объявил, что рояль расстроен. Поняв, что имеет дело всего лишь с судовым пианистом, стюард не мог скрыть разочарования и всем своим видом дал понять, что у него сегодня трудный день.

— Никогда в жизни, даже в море, я не видел более плохого инструмента, — сообщил ему Спот. — А я достаточно их повидал. — При этих словах стекла его пенсне подозрительно сверкнули.

— Рояль доставили нам уже настроенным, — сказал стюард. — С тех пор к нему никто не притрагивался. Неужели все так…

— …так плохо, вы хотели сказать? Да. Именно так. Вот послушайте. Вы только послушайте! — Он взял несколько аккордов вальса из «Веселой вдовы». — Звучит как индонезийский оркестр гамелан!

Стюард внимательно слушал Спота — сравнение явно было для него неожиданным.

— Я не могу играть на таком инструменте, — заявил Спот.

Давид внимательно слушал звучание рояля. Может, и правда басы немного фальшивят?

— По-моему, звучит вполне прилично. — Стюард пожал плечами. Только рояля ему не хватало в придачу к этому сумасшедшему утру. Мало, что это был день отплытия, это был также и первый рейс судна, и не все еще шло гладко. Больше всего стюарду хотелось уйти и оставить рояль на произвол судьбы. Но Спот этого не допустил.

— Прилично? — взорвался он. — Прилично! Значит, вам кажется, что он звучит прилично? Прекрасно! Но рояль стоял у вас на сквозняке ничем не прикрытый. Вы и это считаете допустимым? Пригласите сюда настройщика!

— Это невозможно.

— Немедленно пригласите.

— Это совершенно невозможно. Мы скоро отчаливаем.

— Я категорически требую.

— Послушайте, — уже более примирительно сказал стюард. — А вы не могли бы настроить его сами? Я видел не раз, как вы, музыканты, обходились собственными силами.

Спот словно только этого и ждал. С видом страдальца, на плечи которого пали все заботы мира, он огорченно развел руками:

— Все приходится делать самому. Абсолютно все. Ну ладно. Мы все сделаем. Но вы должны раздобыть для нас полбутылки виски.

— Что? — Глаза стюарда снова приобрели некую стекловидность, он выразительно поднял одну бровь.

— Полбутылки виски. — Спот был неумолим. — Не обязательно самого дорогого. — На лице стюарда было написано, что он не собирается без боя стать жертвой вымогательства.

— Сделайте одолжение. — Спот улыбнулся. — Сделайте одолжение и принесите нам полбутылки виски. Если вы не в состоянии найти настройщика, то уж раздобыть виски вы можете. Это в вашей компетенции. — Стюард хотел что-то ответить Споту, но промолчал. Поджав губы, он смотрел на музыкантов как на пустое место.

— Хорошо. Вы получите по порции виски. Но поторопитесь закончить работу, пока не собралось слишком много пассажиров. Главный поток пойдет в половине двенадцатого. Я не могу допустить, чтобы вы болтались здесь до полудня. — С этими словами он ушел.

Спот мрачно глянул в окно, ему как будто было стыдно. Но, когда он снова повернулся к Давиду, у него на губах играла насмешливая улыбка. Давид опустил глаза. Ему было не по себе. Что говорил Джейсон? Всегда исполнять то, что велит офицер. А что сказал распорядитель рейса? Никаких глупостей. Никакого спиртного. Ведите себя скромно. И тем не менее Джейсон разрешил им подняться сюда; еще на лестнице Спот повернулся к Давиду и сказал: «Сейчас мы немного развлечемся, молодой человек», — так и сказал. Давид с тревогой поглядел по сторонам.

— Никогда не разрешай себе таких проделок, — вдруг проговорил Спот. — Но согласись, что здесь гораздо приятней, чем в нашей каюте рядом с камбузом.

Виски прибыло, и работа началась. У Спота во внутреннем кармане оказался футляр с камертоном, клинышки и тесьма, а под крышкой рояля нашелся настроечный ключ.

Давид не совсем понимал, что ему делать со своим виски, но Спот, не спрашивая разрешения, выпил и его порцию. Он работал молча, Давиду оставалось только следить за его работой. Этот пианист так владел техникой настройки и обладал таким тонким слухом, что Давид только диву давался. Ухо Спота улавливало тончайшие нюансы, которых Давид почти не отмечал. У Спота были свои тайные отношения со всеми звуками, как будто точную частоту колебаний каждого тона он знал еще в утробе матери, а их внутреннее соотношение было чем-то, к чему можно было прикоснуться руками. Настройка рояля — работа трудоемкая, требующая большой точности, но Спот настраивал инструмент словно играючи. У него были красивые руки с длинными сильными пальцами. Быстро и ловко двигаясь по клавишам и струнам, они напоминали грациозных животных.

Работа продолжалась не меньше часа, за это-время Спот заставил стюарда принести им еще две порции виски.