Титаник-2 - [19]

— Вполне, — кивнула Катя.

Когда они вышли на улицу, дождь так же внезапно прекратился, как и начался, и робкое солнышко пробилось сквозь тучи, осветив промокшие дома и тротуары.

— Чисто английское коварство, — заразительно рассмеялся Леонид. Потом серьезным тоном произнес: — Вы, наверное, хотите узнать, почему я не выразил восторга по поводу того, что вы плывете на «Титанике», где соберется избранное общество. Просто я был… как это точнее сказать по-русски… ошарашен. Ведь я тоже плыву на «Титанике». Первым классом.

— У меня второй, — машинально сказала Катя и очаровательно покраснела. И только тут она осознала, что они плывут на одном корабле. — Леонид, вы тоже плывете на «Титанике»?

— Да, именно это я и говорю.

— Но это невозможно!

— Почему же? Или вы закупили весь корабль?

— Ну что вы, Леонид. Просто… это такое необычное совпадение. Согласитесь, мы случайно сталкиваемся в огромном городе, и вдруг выясняется, что мы оба говорим по-русски и, мало того, отправляемся в путешествие на одном корабле…

— Но каюты у нас разные.

— Каюты? — переспросила Катя и, поняв, что ее новый знакомый шутит, непринужденно рассмеялась.

— Согласен. Слишком много случайностей, чтобы это оказалось простым совпадением, — подытожил Леонид. — Мне страшно представить, если бы вы сказали «сорри», вместо «ой, простите».

— Если это не совпадение, то что? — спросила Катя. И сама испугалась ответа. Она даже не решалась поднять глаза на Леонида.

— Это предстоит нам выяснить, — разрядил обстановку Шавуазье.

— С книгой «Белая звезда» у меня связаны пренеприятные воспоминания. — Лутовинов встал с кресла, прошелся по комнате.

Саша молчала, понимая, что Виталию нужно выговориться.

Он подошел к бару, достал бутылку бренди. Вопросительно посмотрел на Сашу.

— Нет, спасибо.

— А я выпью, — решительно сказал Лутовинов. Он налил себе рюмку. — Да, я вел себя как полный идиот, потому что привык доверять людям. Увы, в наше время тот, кто доверяет людям, и есть самый настоящий идиот. За счет доверчивых людей многие наживают себе огромные состояния. — Не давая себе передышки, словно боясь, что, остановившись, он уже не сможет продолжить, Лутовинов торопливо и немного сбивчиво рассказывал: — Адрес издательства мне дали в нашем журнале. Вернее, надоумила туда обратиться одна знакомая журналистка, с которой мы учились в университете. Она первой проторила туда дорогу. Книгу у нее не приняли, но и с порога не выгнали. Посоветовали немножко поработать над стилем и приезжать снова. Лена восприняла это как вежливый отказ и, поразмыслив, пришла к выводу, что писательство не ее призвание, и посвятила себя журналистике, где, кстати говоря, добилась успехов. Девушка искренне считала, что для меня это едва ли не единственный шанс быть выслушанным. В крупных издательствах, стращала она, тебя и на порог не пустят. У них знаешь сколько там своих — московских, доморощенных — слоняется! Целая мафия. К несчастью, я ей поверил и поехал по указанному адресу.

Главного редактора на месте не оказалось, однако мне удалось пробиться к директору. Видный такой мужчина, с бородкой, лет под сорок. Сначала он встретил меня в штыки, но когда выяснилось, что я приехал издалека, пошел мне навстречу. Пока он читал рукопись, я нервничал на скамейке под окнами.

Только бы приняли, повторял я, как студент на экзамене, только бы приняли.

Не для красного словца будет сказано, но от решения этого человека зависела моя дальнейшая жизнь.

Соболев предложил оставить книгу для более серьезного ознакомления, и я, не подозревая подвоха, согласился, не потребовав даже расписки. Счастливый, я вернулся в Екатеринбург и стал ждать звонка от главного редактора.

Не прошло и недели, как меня отыскал Соболев и сообщил, что вот-вот должно быть принято решение об издании книги. Надо только посоветоваться с менеджером по маркетингу. Соболев пообещал известить меня.

Когда он не позвонил мне ни через неделю, ни через две, я заволновался и сам позвонил в Москву.

Соболева не оказалось на месте, потом он ушел в отпуск. Я не оставлял попыток разыскать его, но все напрасно.

А через месяц на книжных прилавках города я увидел «Белую звезду» с фамилией Соболева на обложке!

Сказать, что я был потрясен, значит, ничего не сказать. Я был уничтожен! Несколько дней прожил в полной прострации. Жена, узнав о моей глупости, обозвала меня самыми последними словами и тут же заявила, что жить с идиотом под одной крышей не собирается. Я думаю, она искала только предлог, чтобы сбежать к своему любовнику, более богатому и удачливому.

Я был убит, раздавлен, унижен. А главное, потерял веру в людей.

После недельного запоя — ох уж эта русская привычка топить тоску в вине — я отправился к знакомому юристу за консультацией: имею ли я хоть какие-то права на книгу.

«Старик, — развел руками мой тезка, — ты, конечно, можешь устроить вселенский переполох, но ничего изменить нельзя — поезд ушел! Как ты будешь доказывать свое авторство? Черновиками? Да и денег у тебя кот наплакал. Если начнешь прижимать Соболева, то тебя по стенке размажут. Ты бы пришел ко мне до поездки, а не когда петух клюнул в одно место! Я тебе когда-нибудь отказывал в помощи?»